16 ноября 2018 - Гопаштами

Гопаштами или Гоштхаштами - в этот день Господь Шри Кришна стал настоящим пастухом. До этого он мог пасти только телят. Но теперь Он становится гопой, пастушком.

В день Гопаштами принято чистить гошалы (коровники), мыть и украшать коров. Этим священным животным оказывают особое почтение. Коровам красят рога куркумой, украшают красивыми цветочными гирляндами и лентами, наносят им синдур. Затем им делают всевозможные подношения, чаще всего это специальные листья и травы, фрукты, рис. 

В некоторых местах маленького мальчика одевают Кришной, в память о Его играх, и кажется, что по всем деревням бегает Сам Кришна, благословляя Своим даршаном преданных.

"Он как будто куда-то торопился"...

"Некогда во Врадже жило кочевое племя пастухов. Их несметные стада паслись на лугах и в рощах, росших по берегам реки Ямуны. Коровы удобряли землю молоком, сочившимся из полного вымени и навозом, а пастухи, лежа в тени кадамбовых деревьев, играли на бамбуковых и тростниковых дудочках. Коров было много, но все они — как одна — наталкиваясь на камень, тотчас принимались долбить его своими копытами до тех пор, пока камень не превращался в пыль. С тех самых пор здесь почти не осталось камней, а мягкая пыль, созданная терпеливыми коровами, приобрела целебные свойства. Вот как это случилось.

Единственному сыну предводителя племени пастухов Кришне исполнилось четыре года. Он был поздним ребенком — долгие годы его родители, Нанда и Яшода, ждали его появления на свет. Долгие годы они каждую ночь видели его во сне. Иногда даже днем им чудилось, что младенец, прекрасный как цветок голубого лотоса, лукаво смотрит на них из-за угла или прячется от них за занавеской. Иногда им казалось, будто они слышат его звонкий, заливистый смех, звон ножных колокольчиков или топот его маленьких ног. Когда же тот самый младенец, который приходил к ним по ночам и чудился им днем, наконец родился у них, они не находили себе места от счастья.

Обычно младенчество (каумара) длится пять лет, следующие пять лет длится детство (пауганда), а на одиннадцатом году мальчик вступает в пору отрочества (кайшора). Кришна же рос ровно в полтора раза быстрее, чем обычные дети. Уже через пару месяцев после рождения он начал ползать во вриндаванской грязи и лепетать первые слова. Он как будто куда-то торопился.

Куда?

В младенчестве ребенок — игрушка своих родителей. Первые годы своей жизни мы дарим им. Мы щедро дарим своим родителям наслаждение нашей беспомощностью и полной зависимостью от них, сладкое наслаждение своим бескорыстием, побуждающим их самозабвенно служить нам. Это тот самый опыт, который когда-нибудь позволит им понять, как пастушка Яшода любила Кришну. Детство, пауганда, обычно начинается на шестом году. Чуть-чуть повзрослев, ребенок перестает принадлежать только своим родителям. Их любовь отныне он делит с любовью своих друзей. Утром он убегает из дома, и матери его остается только то и дело выглядывать во двор и в сгущающихся сумерках долго выкликать дорогое имя. (Не потому ли в Индии повелось каждый день в сгущающихся вечерних сумерках звать имя Бога?)

Кришна торопился. Вместо пяти лет его младенчество кончилось за три года. Для Яшоды же они пролетели как одно мгновение. Как фейерверк, взлетая в небо, рассыпается тысячью волшебных звезд, и хочется продлить это чудное видение, но уже через миг от него не остается и следа. Еще на год Кришна продлил свое младенчество, потому что ждал своих друзей, неуклюже украденных четырех-головым Брахмой. (Солидарность, видимо, не чужда даже ему.) Когда же друзья вернулись, он вместе с ними с головой ринулся в водоворот пауганды.

Первой наступление пауганды заметила Яшода. Ее материнское сердце сжалось от тревожного предчувствия, когда однажды вечером Кришна, смутившись, запретил ей мыть его. Каждый вечер она с нетерпением ждала этого момента, когда маленький, чумазый Кришна, целый день возившийся в жирной вриндаванской грязи, пополам с коровьей мочой и навозом, придет домой, и она разденет его донага и будет поливать его нежное, как свежесбитое масло, тело подогретой водой из золотого кувшина. Всякий раз, когда она делала это в вечерних сумерках, ей казалось будто солнце опять, вопреки законам природы, всходило на небе. Потоки воды, смывавшие с его тела, напоминали ей потоки дождя, приносящие облегчение от палящего жара разлуки с ним. От бесконечной синевы его тела, проступавшей из-под грязи, у Яшоды иногда кружилась голова, и ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок от сладкого, мучительного счастья. Поэтому, когда Кришна в первый раз застеснялся своей наготы и запретил матери омывать себя, она испугалась.

Яшода попыталась было успокоить себя, что он еще просто младенец и это — его очередная забава, но в глубине души она знала, что ее маленький сын незаметно подрос. Она боялась признаться себе, что очень скоро он попросит у них с Нандой разрешения на целый день уходить в лес пасти коров. Разве могла она представить себе, что целый день его не будет дома, что раскаленное добела летнее солнце будет немилосердно печь его голову, а лесные колючки вонзаться в его нежные, как листики тамала, стопы, что лесные деревья, коровы, павлины и олени смогут слышать его хрустальный смех, а она — нет?" (Из дневников Шрилы Бхакти Вигьяны Госвами Махараджа)

Ш́рӣ-кр̣шн̣а-ка̄ршн̣а̄рпан̣ам асту