Прабхупада и Халадхара (из книги Хаягривы Свами "Вриндаван")

"Я трижды обхожу вокруг самадхи, затем заглядываю вниз, на кухню к Ямуне и Пишиме. Они как раз заканчивают готовить завтрак.

- О, Хаягрива, мне нужно кое-что тебе рассказать, - говорит Ямуна. - Об этом знает только Гурудас (супруг Ямуны - прим. ред.). Я все еще не знаю, верить ли мне своим глазам.

- Что случилось?

- Ну, ты помнишь эту обезьяну, Халадхару?

Халадхара? Множество обезьяньих морд мелькает в моем уме. Для меня все обезьяны выглядят одинаково, так же как и люди, я полагаю, для них. Прожив так долго на крыше храма Радха-Дамодары, Ямуна познакомилась с кланом местных обезьян. В свое время они с Гурудасом от души посмеялись, называя обезьян именами членов старой команды храма Сан-Франциско.

- Я совсем не помню Халадхару, - признаюсь я.

- Ну, она такая вялая, медлительная и шаркающая, - усмехается Ямуна. - Зато по часам приходит за прасадом.

Мне это ни о чем не говорит. Живые существа в святой дхаме ведут себя подобным образом - очень упорядоченно. Если вы в полдень подбросите в воздух лепешку, то одна и та же птица будет каждый день в то же самое время прилетать, чтобы поймать ее. Каждый день белые коровы заходят через внешние ворота храма Радха-Дамодары, обходят вокруг Божеств и затем выходят обратно,совершая парикраму, по которой вы можете сверять свои часы. Одна обезьяна каждое утро приходит во двор, садится на манговое дерево со сложенными ладонями и слушает лекцию Шрилы Прабхупады, а когда лекция заканчивается, она уходит. Говорят, что был один слон, который постился на каждый экадаши. Такие случаи обычны для Вриндавана.

- Нет, не помню, - я правда, не могу ее вспомнить, как не стараюсь.

- Халадхара привыкла брать прасад в моей комнате каждый вторник и четверг, - говорит Ямуна, - в той самой комнате, где сейчас живет Прабхупада. И вот,этим утром она походила вокруг, как обычно, и начала раскачиваться на прутьях оконной решетки и тараторить по-обезьяньи. Я как раз была у двери, принесла Шриле Прабхупаде горячее молоко. Он не видел меня, но я видела его, как он сидит внутри, опираясь на подушку, совершенно расслабленный, нога на ногу.

- Я представляю картину.

- Вот…затем - о нет, Хаягрива, ты подумаешь, что я спятила.

- Давай, - говорю я. - Ты не можешь сейчас остановиться и недорассказать.

- Ладно, только знай, что это правда. Неожиданно Шрила Прабхупада начал говорить с Халадхарой на чистейшем обезьяньем языке.

- Да ну!

- Да! Это был язык, и Прабхупада разговаривал на нем с той же интонацией, в том же ритме, ну, как положено. И когда Халадхара услышала это, она обеими лапами схватилась за оконную решетку, навострила уши и с удивлением уставилась на него. Затем - я клянусь! - между Шрилой Прабхупадой и Халадхарой состоялся разговор.

- Разговор?

- Разговор, - повторяет она. - Прабхупада так естественно говорил на обезьяньем языке! В общем, они там препирались некоторое время, а я стояла, боясь пошевелиться и прервать их. Я думала о Господе Чайтанье, разговаривающем с животными в лесу. Я знала, что была свидетелем чего-то уникального. Я даже чувствовала, что удостоилась особой привилегии. Затем произошла самая поразительная вещь.

- О?

- Халадхара ушла! Она никогда раньше не уходила без прасада. Это полностью противоречит ее обезьяньей природе. "Шрила Прабхупада, - сказала я. - Я не могу поверить тому, что только что видела. Что это было?" И Прабхупада ответил: "Я сказал ей, чтобы она уходила и больше меня не беспокоила".

Ямуна смеется и качает головой, все еще удивляясь".