Преданные о Е.С. Бхакти Вигьяне Госвами Махарадже
Содержание материала
Сандхья-аватар прабху - Благодарность Бхакти Вигьяне Госвами
Кришнананда прабху о Бхакти Вигьяне Госвами
Невозможно понять возвышенного преданного. Чайтанья Махапрабху говорил Санатане Госвами:
йанра читте кришна-према карайе удайа
танра вакйа-крийа-мудра вигйеха на буджхайа
Даже самый ученый человек не может понять того, в чьем сердце пробудилась любовь к Кришне. Даже самый ученый!.. Чего же тогда ожидать от полузнайки!?
Но я в этом своем интервью о Госвами Махарадже не буду и пытаться объяснять его вакью (речи), крию (деяния) и мудру (поведение). Я просто надеюсь, что мои поверхностные впечатления от того небольшого общения с Махараджем, которое я не могу расценить иначе как беспричинную милость, доставят удовольствие преданным, которые хотели бы знать о нем больше.
У меня с Госвами Махараджем связаны одни из первых воспоминаний в Обществе сознания Кришны (ОСК), потому что, когда возникло первое московское Би-би-ти на Кашонкином лугу, прямо под Останкинской телебашней, мы там в каждую свободную минуту слушали записи Вишнупада в переводе Госвами Махараджа. Он переводил их в огромном количестве, и я слушал это, по меньшей мере, год. Сам Махарадж в то время уже был в Швеции, потому что это были 80-е гг., период преследований, и КГБ им уже интересовалось. Его вызывали, угрожали, разрушили его научную карьеру. В итоге ОСК вывезло его посредством фиктивного брака в Швецию. Потом, когда я приехал туда на ферму в Алмвикс (Нью-Чайтанья-Чандродайя Мандир с Божествами Панча-таттвы) летом 1989 г., он мне представил одну супружескую пару - знаменитого местного пекаря и его жену, указав на которую сказал: "Это - моя жена". Я очень удивился, но пекарь, будучи невозмутимым шведом, на это никак не отреагировал. Позже Махарадж объяснил мне, что именно с этой матаджи был заключен брак в СССР, и затем они уехали за рубеж.
Махарадж, кстати, писал преданным оттуда очень вдохновляющие письма, и уже в этих письмах чувствовался его несомненный литературный дар. Я так был впечатлен его письмами из Швеции, что, когда оказался там, сам стал писать письма в Москву. Каждый день я их сочинял, но, кажется, не отправлял, а использовал впоследствии в лекциях.
Госвами Махарадж утверждает, что он меня знал до Швеции в Москве, но я, увы, не могу вспомнить, что я его видел до Швеции. Тогда я был полностью сфокусирован на своем шикша-гуру Видуре и никем более не интересовался. Кроме того, это были годы подполья, и лучше было на всякий случай поменьше знать. Даже когда в 1988 г. власти, наконец, зарегистрировали московское ОСК, все равно было непонятно, будут сажать или нет. Первое время мы даже думали, что это такой трюк КГБ, чтобы все вышли из подполья, и можно было всех посадить.
Так или иначе, Госвами Махарадж был первым из двух преданных, которых я впервые увидел в Швеции, потому что он встречал меня в аэропорту в начале лета 1989 г. Тогда книги на русском языке полностью делались в Швеции и, как правило, нужен был кто-то из России для работы над этими книгами, но, ввиду трудности попадания за границу, да и отсутствия денег, мы приезжали по одному - вахтенным методом. Если не ошибаюсь, я был первым, кто приехал легально (не в порядке выдворения и без особой конспирации).
Когда я прилетел в стокгольмский аэропорт, меня встречали двое. Один, в белом дхоти, был водителем. Это - датчанин Гоурахари Прабху, который не так давно проехал по России и читал лекции на Беговой. С ним был Госвами Махарадж, одетый по-
европейски. Я сразу отметил, что одет он был со вкусом. Он не был в костюме. На нем были пиджак и брюки в тон. Он меня сразу решил окунуть с головой в вайшнавизм, о котором мы имели слабое представление в подполье и, особенно, в группе Видуры, потому что, во-первых, мы были законспирированы и ни с кем не общались, а во-вторых, у нас был акцент на воспевание Святого имени. Мы очень мало знали о поклонении Божествам, и с книгами у нас было слабовато. Чтение и слушание были, скорее, ритуалом чем изучением. Первые русские переводы книг Шрилы Прабхупады были ужасны, да и книг-то всего было: "Бхагавад-гита", "Шри Ишопанишад", "Учение Шри Чайтаньи" и "Учение королевы Кунти" (воспроизвожу самиздатское название). Сами мы работали над русским изданием "Нектара преданности" (собственно, благодаря этому я попал в первое московское ВВТ, а затем и в Швецию). Видура Прабху привлек меня в качестве кармического специалиста на редактирование "Нектара преданности", и мы в 1986 г. сделали перевод к вьясапудже Вишнупада. Старались, потому что надо было передавать в Швецию тайным образом в дипломатическом чемоданчике, и надо было принести готовую рукопись в условленное место в строго назначенный час, поэтому последнюю ночь мы почти не спали. Потом, в Швеции я с удивлением застал Госвами Махараджа над переводом "Нектара преданности". Я спросил: "А как же наш перевод, вы его не получили?". Он ответил: "Получили, но его пришлось выбросить".
В Швеции Госвами Махарадж показал мне, что такое ватсалья-раса. Он был мне в точности как отец. В мою комнату он собственноручно притащил стулья, тумбочку, отдал свой магнитофон и даже свою электроплитку, когда выяснилось, что я не могу ничего есть. Причем он очень рисковал с плиткой: Киртирадж Прабху (тогда - "Джи-би-си Всея Руси") не разрешал в деревянных помещениях пользоваться электроплитками, но Госвами Махарадж пошел на этот риск. Мои пищеварительные страдания он мог наблюдать уже в первый день - ведь его окунание меня в вайшнавизм состояло в том, что прямо из аэропорта он повез меня на празднование годовщины установления Божеств Шри Шри Гандхарвика-Гиридхари в Коршнасе (Нью Радха-кунда). Это - соседняя с Алмвиксом ферма, примерно в 40 минутах езды на машине. Лекции Вишнупада проходили, в основном, там, и мы все время ездили из Алмвикса в Коршнас. Когда за рулем были югославские преданные, то дорога занимала 20 минут, а когда шведские - 40. Коршнас и Алмвикс различались как Дварака и Вриндаван. Алмвикс был Вриндаваном, потому что там жили пастухи и коровы. Там была самая большая храмовая комната в Европе, потому что она находилась в гигантском коровнике. А Коршнас - это загородная усадьба в европейском стиле, маленький замок на искусственном озере Радха-кунда среди альпийских лугов - кругом горы и цветы, куда ни взглянешь. Это сильно впечатляет, поэтому, когда я там оказался, я поспешил позвонить в Москву командировавшему меня директору Би-би-ти, и, помню, что сразу закричал в трубку: "Санньяса Прабху, я - в раю!".
В Нью Радха-кунде меня ожидал роскошный пир. Там, скорее всего, было 108 блюд, и, поскольку я приехал из полуголодной Москвы, я решил попробовать все 108. Страдания не заставили себя долго ждать, поскольку у меня еще до знакомства с преданными были и язва, и колит.
Помню супруга Киртираджа Прабху Шримати Харипуджа (их поженил Шрила Прабхупада) как раз в момент нашего прибытия в храм выкатила Божествам на день рождения многоэтажный торт собственного приготовления. Госвами Махарадж представил меня ей и сказал, что мне надо дать торт, а я к тому времени старался ничего такого не есть, но тут не удержался. Вокруг была такая атмосфера: я впервые столкнулся с массовым вайшнавским праздником, впервые увидел детей с шикхами. Все было так ярко, красочно в точном соответствии моим представлениям о райской планете. Потом, когда мы поехали в Алмвикс, где мне предстояло провести 3 месяца, машину пришлось несколько раз останавливать.
В шведском Вриндаване Госвами Махарадж был секретарем Киртираджа Прабху и жил прямо у него в домике. Я застал возвращение Киртираджа Прабху из триумфальной поездки в Польшу с Вишнупадом, где они произвели фурор. Там центральные газеты печатали отчеты об их визите с фотографиями. Сам Киртирадж Прабху - польско-словацкого происхождения. Я застал его выходящим из душа в гамче, которая потом несколько лет служила мне чадаром.
Он меня встретил как старого знакомого, и я только через какое-то время смог отождествить его с тем огромным американцем, который подошел ко мне на Международной выставке-ярмарке в Москве в середине 80-х гг. Я забрел на стенд Би-би-ти, и, поскольку у всех стендов клянчил каталоги и проспекты, я попросил и у них. Ко мне вышел какой-то огромный американец, который сказал: "Вы оставьте адрес - мы Вам все пришлем". Но это были времена, когда в стране еще жил страх перед КГБ и иностранцами. А я работал в академическом институте, делал карьеру, а кроме того, у меня уже было двое детей. По-английски я тогда не говорил, но помню, что с перепугу ответил: "Ноу несессити!", хотя очень скоро выяснилось, что необходимость была…
Как раз в доме Киртираджа Прабху я впервые и убедился в сверхъестественных способностях Госвами Махараджа. Обычный человек не может делать столько, сколько делает он. Тогда он одновременно редактировал русский перевод Бхагаватам, переводил "Нектар преданности", заботился о преданных, прибывавших из всех стран Восточной Европы (не только о советских), лично их устраивал, следил, чтобы у них было все необходимое. Но самое главное - это то, что при этом он еще был секретарем Киртираджа Прабху!
Тот сам обладает теми же сверхъестественными способностями - его объемы деятельности совершенно необычайны. День и ночь можно было слышать на территории фермы его высокий голос, выкликавший: "Вайдьянатх!" Этот зов до сих пор стоит у меня в ушах. Однажды, проводив Киртираджа Прабху в очередную командировку, Госвами Махарадж вернулся к себе и без сил опустился в кресло, как вдруг совсем рядом раздалось знакомое: "Вайдьянатх!" Я тогда еще не был знаком с телефонами, у которых динамик наружу. Это Киртирадж Прабху звонил Госвами Махараджу из самолета. Махарадж потом сказал мне: "Он меня не отпускает ни на минуту!"
В первую очередь, разумеется, Госвами Махарадж заботился о моей духовной жизни. Помню, как он переводил некоторые лекции в храме для одного меня - русских больше не было. Он вдохновлял меня ездить по воскресеньям в Стокгольм на харинамы, следил, чтобы я был на всех праздниках. Помню, на Джхулан-ятру возил меня качать Радху с Кришной на качелях в Коршнас.
В 1989 г. советских преданных: впервые выпустили на вьяса-пуджу Вишнупада из СССР. Правда, ценой демонстраций и пикетов. Когда выпустили, вьяса-пуджа уже закончилась, но Вишнупад проводил специальные даршаны для советских преданных, и Госвами Махарадж их переводил. Он всегда был естественным посредником наших отношений с гуру, и все ему очень доверяли в этом плане. Он как-то всех завоевал. Помню, в том же году состоялось первое паломничество советских преданных в Индию. Я обратил внимание, что, когда они вернулись, все очень высоко отзывались о Госвами Махарадже, подчеркивая в нем саттва-гуну. А когда они приехали впервые на вьяса-пуджу в Швецию, Киртирадж Прабху потребовал, чтобы Госвами Махарадж еще и читал лекции в храме на русском языке. Не могу до сих пор себе простить своего снобизма - я тогда думал, что, раз я в Швеции, то должен слушать зарубежных лекторов, а на его лекции не ходил.
Как я уже говорил, Госвами Махарадж заботился и о моей телесной жизни. В частности, когда я у него в библиотеке обнаружил ксерокопию давней книжке "Уроки аюрведы", по которой я в итоге подобрал себе диету - после двух месяцев страданий, - и Госвами Махарадж стал каким-то чудом обеспечивать эту мою диету. Как это ему удавалось, не знаю: он был брахмачари, но как-то доставал для меня фрукты и мунг-дал.
Кроме того, он меня одевал. В частности, договорился, чтобы меня отвезли в магазин в Грединге, ближайший городок к Алмвиксу (у меня ничего не было на шведскую осень). Там я впервые увидел, что такое Швеция, потому что магазином оказался просто какой-то большой амбар у дороги, но, когда мы туда зашли, я увидел, что это похлеще ГУМа. Махарадж послал туда со мной прекрасного преданного из Дании Пратику Прабху, с которым мы и подобрали мне обувь. Потом Махарадж уже сам поехал со мной в Стокгольм, но времени было мало, и мы с ним второпях купили плащ, в который могли свободно поместиться вдвоем. Несколько лет спустя этот плащ достался нашему художнику Санатане Рупе Прабху, которому пришелся впору.
После моего отъезда из Швеции мы с Госвами Махараджем практически не общались и увиделись, лишь когда он вернулся в Россию нашего ради спасения. Я мог оценить эту его жертву, потому что сам категорически не хотел возвращаться. Сочувствовавшие мне югославские преданные рекомендовали бежать в Данию и просить там политического убежища. Киртирадж Прабху во что бы то ни стало хотел меня отправить в Москву. Я помню, он достал мне билет на самолет, и выяснилось, что дата вылета совпадает с празднованием дня ухода Шрилы Прабхупады. Это - большой праздник, так что Киртирадж Прабху решил, что я должен остаться и велел мне ехать в Стокгольм менять билет со 2 на 3 ноября, крикнув мне вдогонку: "Только этого года! Этого!" …
Когда мы прощались 3 ноября Киртирадж Прабху сказал мне, что "будет рад возобновлению нашего трансцендентного общения через пару лет". Я в это не верил, так как в 1989 г. еще было непонятно, что будет в России с кришнаитами, и я мысленно готовился к тюрьме. С собой я вез много литературы, которую мне с удовольствием давали мне преданные на ферме. В дорогу я попросил у Гуруттамы его костюм (какое-то время мы жили в одной комнате; потом он был президентом в рижском храме), и все образовавшееся пустое пространство внутри - благо, было его предостаточно - заложил ксероксами и журналами Back to Godhead на случай проверки багажа. И пиджак, и брюки - все было в литературе. В таком виде, еле двигаясь, я вышел из самолета в Москве и вдруг с ужасом услышал, как кто-то из толпы встречающих кричит: "Харе Кришна! Харе Кришна!" Я нашел глазами этого отчаянного человека и стал шикать на него. Он не мог меня понять, так как у них уже была перестройка и гласность. Поэтому меня вообще не досматривали, и я все беспрепятственно протащил. Правда, впоследствии все исчезло. Литература вообще всякий раз исчезала, когда бы я ни привозил ее в Москву (из Швеции или из Индии), пока в 1994 г. не возникло отдельное помещение пресс-центра. В году 1993 - не могу сказать точно - в Россию вернулся Госвами Махарадж. Я жил тогда в знаменитом Доме на набережной у нынешнего Шанты Махараджа, саньяси Гаудия-матха. Меня срочно депортировали оттуда, и в порядке подготовки комнаты для Госвами Махараджа матаджи Ягья организовала уборку, в результате чего очередной раз исчез весь мой архив.
В Москве Госвами Махарадж оказался практически единственным общим авторитетом, что позволило ему успешно начать свою спасительную миссию в отношении российского движения сознания Кришны, потому что очень важно, чтобы авторитет для вас был рядом. Вишнупад был изгнан из СССР еще в 80-х гг. Но и позже, когда запрет уже был снят, он не мог приезжать часто. В итоге преданные просто раскололись на группки - каждая во главе со своим лидером. Мы – Анандини д.д., Джаянанда д. (прославившийся впоследствии своими выступлениями на «Кришналоке»), Ишвара Пури д.А. (ученик Шрилы Прабхавишну Свами, ныне - харьковский) и я - были "видуровцами". Вишвамитра Прабху сочинил про нас стихотворение в японском стиле: «Видуровцы – молодцы».
Существовала группа Кришна Каумара Прабху. Это были, в основном, люди, которые привлеклись прасадом, потому что супруга Прабху, Джамбавати, была несравненным кулинаром. Он сам тоже идеально замешивал тесто вручную. Была также группа Премавати д.д., о которой у нас было убеждение, что это - филиал КГБ, поскольку там не было никакого отбора, и туда приходили все подряд. Была еще группа Садананды Прабху. К нему ходили, по большей части, люди, привлекавшиеся киртаном. Садананда Прабху - выдающийся певец и музыкант. А к Радха Дамодару Прабху ходили, как правило, люди, интересовавшиеся философией, мыслители. Радха Дамодар Прабху первым в Москве стал систематически читать людям Бхагаватам.
Члены такого рода "группировки" очень подозрительно относились ко всем остальным. Не было никакого сотрудничества ни в чем. Например, все понимали, что надо переводить книги и решили собираться, чтобы договориться, как переводить. В английском тексте Шрилы Прабхупады много непонятного, прежде всего потому, что, как я впоследствии выяснил, это - "индиан инглиш", особая версия английского, на котором в Индии существует даже своя литература. Итак, раза три мы собирались, чтобы договориться, как переводить, но проку было мало: все одновременно кричали, каждый свое, никто никого не слушал, и, разумеется, расходились ни с чем.
Госвами Махарадж сыграл роль объединителя всех и вся. И только с того времени я, наконец, смог по достоинству оценить его лекции, которые иначе как гениальными я назвать не могу. Не говоря уже о том, что он был лучшим переводчиком для всех приезжающих гуру (кстати, я считаю, что в записях Шрилы Прабхупады, какие у нас имеют хождение, слушать можно лишь те, где переводит Госвами Махарадж).
Потом разразился 1998 год. Вот тут он уж точно спас российское движение сознания Кришны. Тогда ведь все растерялись - если вообще не сошли с ума. Я лично спасся только тем, что так или иначе находился близ него. Я ему в Швеции так надоел, что это, похоже, и до сих пор не прошло. Там он имел неосторожность посадить меня за компьютер впервые в моей жизни. А это значит, что я из своей комнаты в храме звонил ему в домик Киртираджа Прабху в среднем 20 раз в день, спрашивая у него, какую в очередной раз надо нажать кнопочку. Он терпеливо отвечал, что меня поражало. Я бы уже после пятого звонка ответил: "Какую хочешь, такую и нажимай", но он и в 20-й раз рассказывал, что справа или слева есть такая-то и такая-то кнопочка. Может быть, это - мои домыслы, но иногда, по выражению его лица, мне кажется, что при виде меня он прямо слышит или, по меньшей мере, ожидает очередного вопроса про кнопочки на компьютере.
Тем не менее, в 1998 г., хоть и ощущая его молчаливый протест, я все равно старался держаться поближе к нему - тем более, что к тому времени мы Видуру Прабху уже утратили (к счастью, ненадолго).
То, как Госвами Махарадж пережил историю с Вишнупадом, во всяком случае, спасло меня, но я видел, что люди, у которых оставался здравый смысл и которые пребывали в растерянности, как бы естественно тянулись к Махараджу. Много позже мы устроили ему интервью для "Московских новостей", которое, к счастью, не было опубликовано - в редакции его просто изуродовали под предлогом сокращения объема. А первоначальный текст меня потряс своей откровенностью. Махарадж без утайки раскрывал далекому от Сознания Кришны человеку свои переживания в связи с 1998 г., потому что тот напрямую его об этом спрашивал.
Госвами Махарадж был очень близок с Вишнупадом. Он был фактически его русским секретарем. Я помню даже, как я застал его в Швеции отвечающим за Вишнупада на письма от русских преданных. Махарадж был очень сильно к нему привязан, он даже стал на него внешне похож. И, естественно, очень сильно переживал. В первую очередь, это было сострадание, потому что для него, я думаю, была очевидна клиническая компонента во всей этой истории. Он очень жалел Вишнупада. Да и потом он приезжал к нему именно с таким чувством (но Вишнупад подозревал в нем "полицию нравов ИСККОН"). Все это было очень больно для Госвами Махараджа.
Но в Москве в 1998 г. он нашел в себе силы повести за собой всех растерявшихся людей. Мы требовали от него, конечно, еще большей активности в этом отношении: чтобы он сражался в «живом эфире» на Кришналоке, которая тогда была захвачена врагами (они действовали по классическому сценарию большевиков - захватили радиостанцию). Увы, мы привносим в Движение сознания Кришны все свои родимые пятна из материального мира, в том числе, склонность к интригам. Потеря гуру - это очень серьезно. Как Госвами Махарадж потом мне сказал, что практически никто учеников Вишнупада не избежал более или менее тяжелых последствий 1998 года.
Когда в 1987 г. я получил харинама-инициацию (заочно), я сразу ощутил, что это - очень большая поддержка. Мне легче стала даваться духовная практика - повторение джапы, утренняя программа и т.д. Я приехал тогда в Москву из Белгорода, где некоторое время жил у будущих Ишвары Пури д.А. и его сестры Яшоды дд. (впоследствии она была старшей матаджи в женском ашраме на Беговой). Помню, как вошел в пустую квартиру Шримати Анандини (одна из подпольных явок «видуровцев») и обнаружил в кухне бумажку, на которой было написано: "Ваше имя - Випина-пурандара дас". Я тогда стоял и смотрел на эту бумажку минут 20, потому что о готовящейся инициации мне известно не было. Это Видура Прабху представил к инициации нас с Анандини д.д. и Джаянандой д. (он потом стал первым президентом в тульском храме).
Так что в 1998 г. Госвами Махарадж проявил сверхчеловеческое мужество, выдержку и мудрость, благодаря чему российское движение сознания Кришны довольно быстро оправилось от этого очень чувствительного удара. Госвами Махарадж как-то все переборол - в основном, ценой еще большей своей занятости. Дел у него стало еще больше, потому что к нему стало обращаться еще больше людей. Он был реальным главой нашего движения и официальным президентом Центра обществ сознания Кришны в России.
Он поменял все направление развития тем, что сделал акцент на вайшнавское образование. Это было очень важно. Кризис 1998 г. показал, что преданные - хоть у нас и полны энтузиазма, - но, к сожалению, не знают философии, в первую очередь, - гуру-таттву. Вайшнавская философия не так проста, чтобы достаточно было бы чего-то нахвататься, с грехом пополам (буквально) соблюдать 4 принципа, так или иначе повторять 16 кругов мантры "Харе Кришна" и что-нибудь людям говорить о Кришне. Шрила Прабхупада предупреждал, что надо обязательно изучать философию, ввел специально ученые степени: бхакти-шастри, бхакти-вайбхава и т.д.. Говорил, что вторую инициацию можно давать только после сдачи экзаменов бхакти-шастр. И Госвами Махарадж повернул в этом направлении наше движение, несмотря на протесты многих.
Еще одну очень важную вещь он сделал в виде Национального совета, когда лично стал воспитывать лидеров для ятр. Это - еще одно его великое достижение. Наконец, фактически всегда, сколько я себя помню директором пресс-центра, он поощрял работу со СМИ. Служение это довольно необычное, мало кто понимает, зачем все это нужно. Но он всегда нас поддерживал, приезжал к нам в пресс-центр и даже давал деньги - по-моему, из фонда своих поездок. И находил он также время для всех интервью, которые мы ему устраивали. Работал над текстами, хотя мог этого требовать от нас, но сам работал.
В моей личной судьбе он еще раз сыграл огромную роль в 2003 г. Кришна тогда втиснул пресс-центр в храм на Беговой. С 1994 г. пресс-центр всегда имел помещение, отдельное от храма, но в 2002 г. у нас в очередной раз кончились деньги, и, благодаря мистическим способностям преданных (в первую очередь, Махараджа, но также Шьяма Прабху и Вишнураты Прабху) мы со своими архивами, библиотекой и оборудованием поместились на Беговой, хотя храм и без нас был населен, как муравейник. Там у нас были 2 каморочки непосредственно под кровлей, которые мы начинили аппаратурой так, что кто-то даже сравнил их с интерьером первого (Гагаринского) искусственного спутника Земли. Работать там не было никакой возможности, зато мы стали в гораздо большей степени получать духовную программу и общение вайшнавов.
На этом фоне я отчетливо увидел плачевное состояние своего сознания. И когда я пришел к Госвами Махараджу с исповедью, жаловаться на свою ситуацию, он мне подсказал, что надо искать гуру заново. У меня к тому времени уже были симпатии, возникшие из слушания лекций, и я предложил ему на выбор несколько кандидатур. Он выбрал для меня Шрилу Шиварама Махараджа, сказав: "Это - утес!". Кроме того, он указал на то, что остальные гуру проповедуют в Индии, и возможности личного общения с ними крайне ограничены. Один из них дает лекции на хинди; другой требует, чтобы ученики жили с ним во Вриндаване, что для меня невозможно. Так или иначе, своим советом он спас меня в очередной раз. Я этот его выбор оценил по-настоящему только осенью 2003 г. в Дивноморске, когда мне выпало счастье лично общаться с гуру.
Надо сказать, что, когда я - еще задолго до того - получил ответ Шиварамы Махараджа с его согласием стать моим дикша-гуру, я сразу в ответ на это письмо послал просьбу разрешить мне избрать в качестве шикша-гуру Госвами Махараджа. И он мне сразу же ответил согласием - буквально на следующий день. Госвами Махарадж тоже милостиво согласился. Причем он неформально отнесся к установлению этих отношений шикши, потому что при всей своей неимоверной занятости он, тем не менее, нашел время для определенных личных наставлений мне. Из его наставлений следовало, что он прекрасно понимает мою ситуацию, хоть я не вхожу в его окружение, и мы довольно мало общаемся.
Видно, все обусловленные души похожи друг на друга, настолько же, насколько освобожденные души - индивидуальны. Обусловленная же своей индивидуальностью мы, как известно, легко вписываемся в элементарные психологические типы. Даже материалисты видят, что мы все типичны на материальном плане. Истинное многообразие – только на духовном плане.
Госвами Махарадж дал мне личные наставления, которые остаются маяком в моей жизни. Кое-чего я до сих пор выполнить не могу, но медитирую на это, и надеюсь, что когда-нибудь смогу.
Наконец, надо обязательно отметить выдающуюся роль Госвами Махараджа в Международном обществе сознания Кришны. Он стал первым Джи-би-си, который не является учеником Шрилы Прабхупады. Для него было сделано исключение. Просто его уровень ощутим для опытных преданных и, поэтому они приняли его, хоть он и не был инициирован Шрилой Прабхупадой. Разумеется, еще одним знаком признания было то, что ему первому из советских преданных дали саньясу. Более того, он остается единственным санньяси российского ИСККОН.
И он - очень серьезный санньяси. Он готов ко всем аскезам, которые предполагает его статус. Я обратил внимание, что, когда у него усилились проблемы с пищеварением, он ночей не спал, но все равно приходил на мангала-арати и на даршан Божеств. Когда я спросил, не лучше ли отдохнуть, он ответил: "Если я не буду приходить, то многие тоже перестанут". Он буквально распинается за нас - за грехи наши. Лекции он тоже читал независимо от своего физического состояния. Я не представляю себе как можно читать лекции в его импровизационной манере при плохом самочувствии. Для меня, например, это исключено; я еще могу прочитать что-то с листа. Но как можно читать такие большие и гениальные лекции, когда болит - это фантастика.
Я просто вижу во всем этом особую милость Господа Чайтаньи к России. Когда-то нам говорили: по всему видно, что для России у Господа Чайтаньи особый план. Для меня это очевидно, потому что с нами - Госвами Махарадж.
Бхакти Чайтанья Свами на русском языке прославляет Бхакти Вигьяну Госвами
Интервью Радха-Говинды прабху
Предлагаем вашему вниманию интервью о Бхакти Вигьяне Госвами, которое милостиво дал один из самых известных и востребованных проповедников в Молдавии и Украине, преданный, имеющий большой опыт в сфере духовного наставничества и заботы о преданных, переводчик лекций духовных учителей ИСККОН, ученик Е.С. Шиварамы Свами, автор многих известных семинаров и постоянный лектор украинских вайшнавских фестивалей, Е.М. Радха Говинда прабху.
– Расскажите, пожалуйста, о том, как складывались Ваши отношения с Бхакти Вигьяной Госвами Махараджем?
– В основном, мои отношения со Шрилой Бхакти Вигьяной Госвами Махараджем складывались классическим для среды вайшнавов путем – через слушание. Впервые я увидел его в 95-м году после того, как он возвратился из Швеции в Россию. В это время я был в Москве – обучался у Амбариши Прабху распространению книг Шрилы Прабхупады. После одной из утренних гуру-пудж на вьясасану сел молодой интеллигентный преданный. После первых же фраз из его лекции по «Шримад-Бхагаватам», я спросил у кого-то из преданных о том, как зовут лектора. Мне сказали, что это Вайдьянатх из ББТ. Он прочитал потрясающую лекцию, никак не соответствующую общепринятым на тот момент стереотипам о формате лекций. В то время часто бывало, что лекторы по «Шримад-Бхагаватам» пользовались вьясасаной как плацдармом, с которого они могли «зашактить» публику выйти на санкиртану и распространять книги, оправдывая это тем, что мы не тело, и что Шрила Прабхупада не зря же написал свои книги…
Тогда как Вайдьянатх Прабху покорил меня тем, что, в отличии от стандартных лекторов, он с первой же минуты своей лекции окунул своих слушателей в океан «Шримад-Бхагаватам», раскрыв глубину, последовательность и логику комментариев Шрилы Прабхупады. В моем сознании произошла буря… По милости садху я обрел желание глубже и серьезней изучать науку «Шримад-Бхагаватам». Так в лице Вайдьянатха Прабху в моей духовной жизни появился один из моих первых шравана-гуру – человек, от которого вы слушаете о глубоких духовных истинах. С тех я пор всегда искал возможности послушать Махараджа, зная, что его слова и пример однозначно обогатят мое восприятие духовной жизни, вдохновляя меняться и практиковать бхакти не по форме, а по сути.
– Поделитесь своим опытом личного общения с Махараджем?
– Шастры говорят: сат-сангах прапйате пумбхих сукртаих пурва-санчитаих – общение с подлинным садху возможно обрести только благодаря духовному благочестию, накопленному на протяжении многих жизней. Судя по всему, мне особо не хватает сукрити для того, чтобы часто общаться с Махараджем лично. Изредка в Индии, в Маяпуре или во Вриндаване я пользовался возможностью и задавал какие-то вопросы после его лекций по «Шримад-Бхагаватам». Иногда мы виделись на Украинских или Российских фестивалях и кратко обменивались несколькими теплыми словами. Кто-то из мудрецов сказал, что иногда достаточно одного слова человека, который верит в тебя, чтобы возвратить тебя миру. Я всегда чувствовал подобное добродушное отношение со стороны Махараджа. Он никогда не скупился в добрых словах, в сердечной улыбке, и в своих щедрых обнадеживающих объятиях. Несмотря на редкие возможности полноценного личного общения, я никогда не чувствовал себя обделенным. Все эти годы я сохранял с ним некую внутреннюю связь посредством идеалов, переживаемых и озвученных им в своих семинарах, беседах и книгах.
С другой стороны, нет худа без добра, так как редкое общение с Махараджем позволило мне избежать фамильярности. Поэтому я дорожил и был восприимчивым к тем личным наставлениям и советам, которые мне все же удавалось иногда получить в редкие минуты общения с ним. В частности, я очень благодарен Госвами Махараджу за наставление, которое он далмне однажды во время нашей утренней прогулке под Киевом в лесу Пущи-Водицы. Мы обсуждали вопрос заботы о преданных. Махарадж дал мне наставление, радикальнопоменявшее мои взаимоотношения с преданными, которым я пытался служить до этого в качестве наставника. Он сказал: "В своих отношениях мы должны стараться больше отдавать, и не думать о том, что мы получаем сами. Если мы будем больше получать и меньше отдавать, возникающий кармический долг будет стягивать нас вниз". Один из ракурсов, с которого можно рассматривать падение Харикеши Прабху в том, что он больше брал, чем давал…
Что мы можем дать людям? Самое ценное, что у нас есть – время! Мы должны отдавать людям как можно больше своего времени, полностью пожертвовав собой и проникаясь интересами людей, которых мы слушаем. Тогда мы сможем развить с ними глубокие взаимоотношения».
– Приходилось ли вам выполнять какое-то служение или какие-либо поручения в отношении Бхакти Вигьяны Госвами Махараджа?
– «Бхагавад-гита» учит, что для существования некого духовного взаимообмена отношения между гуру и учениками, так же как и между вайшнавами, должны быть пронизаны настроением самопредания – пранипат, искреннего вопрошания – парипрашна, и духом безвозмездного служения – севая. Испытывая благодарность к Махараджу, я, конечно же, старался не упускать даже скромной возможности как-то лично послужить ему. По поручению Шрилы Шиварамы Свами я мог передать ему комплект книг Нава Враджа Махима, или я мог передать ему какие-то подарки от учеников, не сумевших попасть на тот или иной фестиваль… Однако я обратил внимание, что при наших встречах, помимо вопроса о том, как мои дела, Махарадж часто спрашивал про дела своих учеников, с которыми я соприкасаюсь в географических местах своего служения. Я видел и чувствовал, что ему небезразлична судьба этих преданных. Поэтому мне не пришлось долго думать и прийти к выводу – если я хочу как-то существенно послужить Госвами Махараджу, я должен в меру своих сил стараться заботиться и служить его ученикам.
Преданные из Чоупати часто подчеркивают, что духовный наставник – это не гуру. Наставник – это скорее старший брат, философ и друг, который идет и помогает тебе, идя рядом с тобой, а не над тобой. Духовный наставник не должен становится «младостарцем» и своей личностью заслонять взаимоотношения ученика со своим духовным учителем. Скорее духовный наставник должен выступать в качестве «усилителя» наставлений Шри Гуру в сердцах его учеников. Если привести аналогию гуру в качестве основного носителя или ретранслятора шабда-брахмы, то, на мой скромный взгляд, одна из ролей духовного наставника в том, чтобы выступать в качестве «усилителя» этого трансцендентного звука. Если у наставника есть какие-нибудь корыстные мотивы, своими анартхами-помехами он волей-неволей будет лишь «приглушать» этот чистый звук.
Так уж получилось, что в наших с супругой кураторских группах всегда было много учеников Госвами Махараджа. Стараясь осознавать ответственность духовного наставника, я пытаюсь служить Махараджу, заботясь о его учениках. Я просто пытаюсь искренне раскрыть и усилить своими переживаниями те послания и идеалы, которые он доносит в своих наставлениях своим ученикам. Подобное служение компенсирует недостаток личного общения с Госвами Махараджем и дает мне возможность хоть немного выразить ему свою благодарность за его безупречный пример преданности гуру и Кришне, за его отрезвляющие сердце наставления и за его человеческую доброту.
– Есть ли что-то такое, что лично вас вдохновляет в Махарадже (его качества,наставления, темы лекций и т.д.)?
- Что касается тем, обсуждаемых Госвами Махарджем в своих семинарах, мне кажется, они чаще всего сводятся к идее, которую Шрила Бхактисиддханта Сарасвати Тхакур сформулировал в названии одной из своих статей: «Vaishnavism – Real and Apparent» (Вайшнавизм истинный и мнимый). Думаю, каждый искренний преданный рано или поздно задает себе вопрос о том, практикует ли он истинную преданность, или лишь мнимую, кажущуюся преданность. Своим аналитическим интеллектом и способностью извлекать суть множества писаний, Махарадж не оставляет равнодушными тех, кто стремится практиковать бхакти не по форме, а по сути. Подобное восприятие и проповедь учения гуру, садху и шастр, является большим источником вдохновения. Кто-то из предыдущих ачарьев говорил, что золото само по себе уже хорошо, но если золото начищено и блестит – оно еще лучше. Подобным же образом вайшнав сам по себе уже совершенен, но если он эрудирован – это еще лучше. Несмотря на свою незаурядную эрудицию, Махарадж всегда впечатлял меня своим неподдельным качеством смирения. Помню, как во время одного из его семинаров на Российском фестивале «Садху-санга» кто-то из преданных задал Махараджу вопрос, связанный с утверждением о том, что Своим явлением Господь Чайтанья освободил все души, присутствовавшие вто время во Вселенной… У Махараджа не было под рукой точной ссылки, и, на основании того, что слышал по этому поводу от своего духовного учителя, я «вставил свои три копейки».
Реакция Бхакти Вигьяны Госвами Махараджа очень тронула меня. Он сразу же неподдельно согласился и принял высказанную мной точку зрения. При этом с большим смирением он сказал, что если этот ученик Шрилы Прабхупады внес подобную ясность в этом вопросе, то нам просто нет повода сомневаться. Из этого случая я понял, что Махарадж не позиционирует себя учителем, он всегда сохраняет настроение ученика, способного принять руководство старших. Еще одно из его вдохновляющих качеств – это невозмутимость и самообладание. В одном из своих комментариев к «Шримад-Бхагаватам» Шрила Шридхара Свами пишет, что самый важный критерий относительно того, следует ли обращаться с тем или иным человеком как с брахманом или же представителем другой варны, заключается в наличии или отсутствии самообладания и других подобных брахманических качеств. На протяжении последних лет я наблюдал, через что прошлось пройти Махараджу в ситуации, связанной со строительством Московского Храма, с ситуацией в Московской общине, и с ответственностью, связанной с заботой о своих учениках. Любой другой человек, несущий подобный груз ответственности, давно бы сломался…
Но Махарадж прошел через все эти сложности «с сердцем в груди и с Богом над головой». Такой уровень самообладания и невозмутимости не под силу тому, кто не способен по-настоящему контролировать свои чувства и ум. Подобная твердость характера также говорит о его подлинном вкусе к святому имени и кришна-катхе. Только из этих источников человек может черпать свою духовную силу и удовлетворенность. Однажды Шрила Радханатха Свами задал риторический вопрос: «Знаете ли вы, какова самая труднодостижимая и благословенная сиддха в этом материальном мире? Это – быть удовлетворенным при любых обстоятельствах и всегда пребывать в ровном и спокойном настроении. Быть счастливым несмотря ни на что! Единственная причина счастья – Господь. Настоящее счастье – это чистота и смирение. Это значит просто быть всегда удовлетворенным Кришной, общением с преданными, служением им и воспеванием святого имени». Именно это качество Госвами Махараджа – счастье и удовлетворение Кришной, вдохновляют меня в его личности больше всего.
– Как, по-вашему, что является отличительной чертой Шрилы Бхакти Вигьяны Госвами, которая отличает его от других духовных учителей, ведь в каждом из них есть что-то уникальное и неповторимое?
– В любой духовной традиции существуют приверженцы консервативного крыла и либерального крыла. Наше движение не является исключением. Некоторые проповедники привержены больше традиционным формам проповеди и классическим ценностям, четко прописанными гуру, садху и шастрами. Другие больше привержены неортодоксальным взглядам и суждениям о том, как можно проповедовать и распространять миссию Господа Чайтаньи, не гнушаясь современных, новаторских методов проповеди. Для того чтобыобщество правильно развивалось как в ширь, так и в глубину, и те и другие должны сосуществовать, гармонично дополняя друг друга.Шрила Бхакти Вигьяна Махарадж изумительным образом сочетает в себе как образ либерального разумного вольнодумца, так и образ строгого приверженца ортодоксальной сиддханты.
Примером тому может служить его отношение к косвенной проповеди. С одной стороны Госвами Махарадж объясняет, что дисциплины типа аюрведы, астрологии, психологии занимают немаловажное место в ведической культуре, которую мы проповедуем. Проблема только в том, что они имеют тенденцию вытеснять главное – внутреннюю практику бхакти. Потому что чем тоньше энергия, которой мы учимся манипулировать, тем больше соблазн увлечься ею и принять эти манипуляции с энергией задуховную практику. А с другой стороны, он всячески поддерживает преданных, занимающихся косвенной проповедью, объясняя, что, по сути, подобная проповедь соответствует первой из семицелей ИСККОН, заложенных Шрилой Прабхупадой в основу нашего движения: «Систематически распространять в массах духовное знание и обучать людей методам духовнойпрактики, чтобы восстановить нарушенное равновесие в системе ценностей общества, а также обеспечить подлинное единство всех людей и установить мир во всем мире».
В подобных случаях Шрила Прабхупада часто говорил: пхалена причийате – о дереве судят по плодам. Однажды в августе 1977-го года во Вриндаване, беседуя с Тамал Кришной Махараджем, Шрила Прабхупада объяснил этот принцип следующим образом: «Мы проповедуем по всему миру. Судите по плодам. Посмотрите с этой точки зрения. Люди, совсем недавно убивающие коров, сейчас оставляют мясоедение и становятся вайшнавами. Разве это обычное событие? Поэтому в своих суждениях используйте свой разум». На мой взгляд, Госвами Махарадж отличается именно таким незаурядным разумом, способным сохранять целомудрие по отношению к гуру, садху и шастрам, а также трезво и практично проповедовать принципы бхакти в соответствии с временем, местом и обстоятельствами.
– Как Вы считаете, какие наставления Махараджа являются очень важными впервую очередь для его учеников (о которых Махарадж часто говорит, подчеркивает, делает акцент, демонстрирует свою озабоченность) и, соответственно, должны быть приоритетными для них, а также для всех остальных его последователей?
Скажу лишь одно слово и на этом точка: Сотрудничество!
– Что бы Вы хотели пожелать всем читателя Вестника учеников Е.С. Шрилы Бхакти Вигьяны Госвами Махараджа «Гуру-пада-ашрая»?
Я хочу пожелать им глубокой преданности лотосным стопам своего духовного учителя, а также привязанности к дживе-дойе, нама-ручи и вайшнава-севе – качествам, описанным в одном из стихов, цитируемых Шрилой Бхактисиддхантой Сарасвати Тхакуром всвоем комментарии к Чайтанья-Бхагавате: дживе-дойа наме-ручи вайшнава-севана иха чара дхарма нахи шуна санатана «Послушай Санатана! Доброе отношение ко всем живым существам (проповедь, забота, милосердие), вкус к воспеванию святого имени и служение вайшнавам – помимо этого нет другой религии».
Ваш слуга, Радха Говинда даса.
Воспоминания Бабхру прабху
Я имел счастье на протяжении нескольких месяцев моей жизни общаться с Махараджем, сначала в Друскининкае, где мы жили в соседних комнатах, а затем в Москве, где я был его личным секретарем. Для этой заметки "Нектар Махараджа" я выбрал самые яркие эпизоды этого общения, и теперь предлагаю их для вашего удовольствия.
Впервые я увидел Махараджа в 1991 году, в так называемом офисе кафе Говинда. Он почему-то улыбался и просто сказал мне Харибол. Затем была лекция в ДК, где его объявили, как проповедника из Швеции. Я очень удивился, когда этот проповедник, спев все полагающиеся мантры, вдруг заговорил на чистом русском языке! Под конец какой-то мужичок поинтересовался, как в его (!) стране развивается сознание Кришны, на что заграничный гость стал почему-то рассказывать про Советский Союз.
В 1994 году Махарадж взял меня в группу по подготовке переводчиков, что базировалась в маленьком литовском городке Друскининкай. Именно там он прочитал свой знаменитый цикл лекций по Аюр-веде. С этим связан очень интересный эпизод. В течении этого цикла лекций речь однажды зашла о легкой диете и разгрузочных днях. Появилась целая группа преданных, которой надоели "тяжелые блюда", и которым захотелось чего-нибудь "эдакого". Ну вот, однажды приготовили экспериментальное блюдо под названием "самосы со свеклой". Я вообще не подписывался на легкую диету, но в этот раз мне понравился внешний вид этих самос, и я, затаив дыхание, ждал, достанется ли мне одна штучка. Но поднос закончился как раз на преданном, что сидел рядом со мной. Я спросил, нет ли еще, и получив отрицательный ответ, с тоской погрузился в рис и сабджи. И вдруг чья-то рука кладет мне половинку самосы прямо в тарелку. Я поворачиваю голову - тот самый преданный, на ком закончились самосы!!! (надо ли говорить, что это был наш Махарадж?). Я говорю так мрачно: "зачем?"... А он - Ну ты же хотел. И продолжает трапезу. Я подумал - Ничего себе. Мы тут с брахмачари, как коршуны над своими чашками-мисками, лишь бы никто не украл какой орешек (были такие идеи, что некая карма передается - только никто так и не понимал, то ли тому, чей это орешек, или тому, кто берет. Естественно нам, брахмачари, это было не особенно интересно, лишь бы был повод свернуть любимому другу шею.) Поэтому меня поразил поступок Махараджа. Это было так по-товарищески, так по-человечески, что я подумал - вот, с этим человеком я бы пошел в разведку...
Махарадж замечательно... плавает! Вокруг Друскининкая было много озер, и мы часто купались и резвились там. Однажды, когда Махарадж был в воде, кто-то на берегу заговорил о Джаганнатха Пури. Махарадж засмеялся и сказал: "Не надо о Джаганнатха Пури, иначе я заплачу, захлебнусь и утону..."
В 1995 году Махарадж приехал в Москву, чтобы помочь разрешить некоторые проблемы, связанные с нападками родительских комитетов и официальных лиц на ИСККОН. У него было очень много дел, из которых почти 100 процентов были "проблемами". Проблема с детьми и родителями, проблемы с образованием преданных, тут еще на храм напали на юге России, сумасшедшие женщины бегали по территории храма на Беговой, ученые конференции и лекции без конца. Махарадж болел. Потом был ужас с денежными проблемами. И это все в срок один-два месяца. Так называемые старшие преданные с трудом принимали идеи Махарджа, думая, что он всего лишь хочет власти. Очень часто Махарадж приходил в свою комнатку и просто замертво валился на кровать. Он был один, и я ничем не мог ему помочь. Мне было очень больно наблюдать, как с ним обращались в ББТ, когда его просто выгнали из его комнаты, и нам пришлось искать где-то квартиру. Но он никогда никого не критиковал, даже когда никого, кроме меня (который и так все знал и понимал) в комнате не было. Он был очень терпелив. Как пример его терпения, хочу рассказать такую историю:
Однажды Махарадж куда-то жутко спешил (по-моему на очередную научную конференцию), а поесть не успел. Он вбежал в комнату, держа в руках тарелку с маха-прасадом. Поставив ее на шкаф, и разрешив мне брать, сколько душе угодно, он стремглав убежал. Моя душа, естественно, не ограничена моим желудком - и я съел очень много. Но в тарелке еще хватило бы на целый полк голодных брахмачари, поэтому я раздал по кусочку матаджам в нашей бухгалтерии. И после этого еще осталось прилично. Потом пришел Нанда-прия - О, Нанда-прия, не желаете ли отведать маха-прасаду - разрешили брать, сколько душе угодно. Нанда-прия недоверчиво меня выслушал, но маха-прасад съел весь. Вот и славненько, подумал я, и тут входит Махарадж. Первое, что он восклицает : "Ох, как я проголодался.... " смотрит на шкаф и - "а Бабхру всё съел!!!"... Представить, что я испугался - значит не иметь воображения. Мое тело само захотело раствориться в трех гунах материальной природы, а тонкое тело можно было размазывать по стенкам вселенной. "эттто не я... я не съедал... я ...эээ... раздал... вот...." Превратившись в свое нечестивое мурти, я покорно стоял в углу и ждал, когда же меня ударит паралич. Но паралич не приходил, вместо этого Махарадж взял сметану, смешал ее с черной солью и стал смиренно кушать, изредко поглядывая на меня. Видимо мой вид его разжалобил, посему он сказал, махнув рукой " Да ничего, не расстраивайся, подумаешь"...
Если связать вместе мои воспоминания о минутах общения с Бхакти Вигьяной Махараджей, то будет очень сложно выделить нечто яркое, необычное, что так ждем мы порой, когда слышим о героях. В моей памяти нет бурных моментов, нет тех экстремальных условий, что порой неверно принимается за героизм.
Вот Махарадж вместе с группой преданных путешествует по полям Литвы, повторяя джапу... Сегодня Пандава-нирджала экадаши, и прогулка освежает... А вот Махарадж дарит торт профессору религиоведения. Махарадж не делит людей на преданных и непреданных. Когда профессор уходит, он говорит: "Как было здорово поговорить с умным человеком". Сотни подобных воспоминаний теснится в недрах моего ума. Одни из них ярче, другие покрыты неизведанным...
Махарадж прекрасный... повар! Смиренный автор этих строк имел счастье убедиться в этом на своем опыте. Однажды (дело было в 1994 году) Махарадж приехал в Петербург, чтобы встретить там Шри Вишнупада. Шри Вишнупад почему-то не смог приехать, и у Махараджа остался огромный чемодан, набитый всякими заморскими фруктами, ягодами и еще всяческой снедью. И вот, не зная, что с ней делать, он решил приготовить все то, что приготовил бы для Шри Вишнупада. Сессия, как говорят американцы, началась. Шачи-прасу и Дхармарупа были назначены главными помощниками, а меня послали с трех-литровой банкой за сметаной. Я долго искал сметану в ближайших магазинах, а когда все же нашел и вернулся, застал дивную и в то же время устрашающую картину. Было такое ощущение, что на кухне крутятся-вертятся человек сто. Махарадж сновал туда-сюда с огромным ножом, а его помощники что-то куда-то перекладывали и обратно закладывали. Очень скоро пир был готов. Пришли, как и полагается, все старшие преданные ятры. Там был и Чайтанья-Чандра. Я думаю, он очень хорошо запомнил этот пир - по крайней мере, откушав, он закричал: "Теперь 50 процентов моей кармы ушло!!!" и побежал давать лекцию. Я не был на этой лекции, но то, что там творилось, никто толком не смог мне до сих пор описать. Я, к сожалению, не помню всех блюд, что были на этом пире. Запомнилась печеная морковь и сабджи с паниром, состоящие из панира и помидорной заправки - больше там ничего не было! Там еще были какие-то заморские овощи, названий которых я до сих пор не знаю. Все опьянели... Я очень хорошо помню глаза Чатуратмы. К счастью, я забыл, что он тогда громогласно вещал...
Я так думаю, что я уже стал заклятым врагом Махараджа, ведь получается, я прославляю его, а преданные не позволяют своему ложному эго кушать столько сладкого. Но я нашел один недостаток в Махарадже! Да да, теперь я точно стану другом. Какой же недостаток? Махарадж совершенно не умеет отчитывать и ругать других. Я хорошо помню, как нужно было приструнить одну преданную, которая совершенно не обращала внимания на окружающих и подставляла под удар критики всю московскую ятру. Итак, Махарадж вызвал ее. Я там тоже был. И Махарадж начал ее отчитывать. И чем больше он ругал ее, тем шире она ...улыбалась. Махарадж еще больше завелся - речь шла to be or not to be, а она чуть ли не смеялась... Наконец Махарадж ее выгнал. (Я хотел уже было сказать взашей, но потом вспомнил, что Махарадж просто вежливо извинился и сказал, что у него еще дела)... Вот...
Хотя однажды было дело не такое смешное. Как то раз на обеде в Друскининкае один "брахман" стал критиковать прасад. И масла там много (или мало, я уже и не помню), и это не так и это не эдак... Как вдруг раздался такой страшный голос, что я подумал, не сам ли Рудра ворвался в наш спортивный зал, приспособленный под алтарную. Это кричал Махарадж. "Замолчи! Какой же ты брахман, если осмеливаешься критиковать прасад!"... До конца обеда были слышны лишь стуки ложек...
В последний раз я встречался с Махараджем в декабре 2001 года. Он тепло меня принял. Рассказал историю про одного брахмана, который пытался шантажировать Господа. Я пожаловался на наш форум. Сказал, вот, типа, приходят всякие, преданных поносят. Кришну оскорбляют. Махарадж махнул рукой: "А, я туда и не захожу вовсе..."
Ваш слуга, Бабхру даса
Интервью с сестрой Бхакти Вигьяны Госвами
Накануне принятия Вайдьянатхом прабху санньясы, в Сухарево, где я тогда находилась, позвонили преданные Вайшнавского Университета с просьбой составить его биографию. Это нужно было для университетского сайта, для освещения в прессе события, которое должно было произойти 4 августа, еще для чего-то… Когда мы с Владиком, Таре Ministry, пришли к Вайдьянатхе и стали просить его рассказать о себе, фактов, которые обычно составляют биографию людей, оказалось чрезвычайно мало. Родился, учился (это и так понятно)… МГУ, аспирантура, диссертация… сознание Кришны. «О том, как я пришел в сознание Кришны, я рассказывал много раз, – лицо Вайдьянатхи выразило скуку, – подготовьте вопросы, и я на них отвечу». Пока я размышляла над тем, что это могут быть за вопросы, из далекой Дании в направлении Сухаревского храма двигалось два человека – Оля Тунеева, сестра Вайдьянатхи прабху, и ее муж — Карстен Шмидт.
— Кем были ваши родители?
— Мама — кандидат наук, филолог; папа — окончил Институт Финансов, но последние годы работал зав. кафедрой кибернетики в Сельскохозяйственном институте в Ленинграде. Дедушка — профессор… Думаю, для Вайдьянатхи самым близким человеком в семье был именно он. Дело в том, что когда Вадик родился, у наших родителей не было своей квартиры, и его взяли к себе дедушка с бабушкой. Так он с ними и оставался до 17-ти лет пока не закончил школу. Я родилась через четыре года после него, какое-то время жила с родителями в Ташкенте, а потом мы перебрались в Ленинград. Так что с Вайдьянатхой мы росли отдельно, но каждое лето, а иногда и зимой, я приезжала в Ташкент к дедушке с бабушкой на каникулы.
— Уверена, у вас много воспоминаний о той поре.
— Сейчас, вспоминая детство, мы смеемся — он говорит, что я помню о нем такое, чего он сам не помнит. Не знаю, насколько я вправе рассказывать обо всем этом — для вас он авторитет, а мне он брат. Впрочем, когда я рассказываю о нем своему нынешнему мужу, вспоминаются только позитивные моменты.
С самого раннего детства бабушка с дедушкой смотрели на него как на надежду и опору нашего рода. В школе он был очень старательным и прилежным мальчиком, учился на одни пятерки. Был очень интересным товарищем по играм, заводилой, — всякий раз придумывал что-нибудь новое. И главное, чем бы он ни занимался, во всем добивался успеха. Не то, чтобы он был для меня идеалом, я слишком самостоятельна, чтобы иметь какие-то идеалы, но в душе я всегда им восхищалась. Сама я была более хулиганская, чем он и не понимала, как можно вести себя так примерно.
— Одним словом мальчик без недостатков.
— Недостатки у него конечно были. Он был достаточно эгоистичным — первый ребенок, первый внук. Мама рассказывала, что когда я родилась, он очень ревновал всех ко мне: «Как же так, появился кто-то и мешает мне жить!» Но через какое-то время он привык ко мне, и я даже начала ему нравится. Мы с ним практически никогда не ссорились. Нас даже в пример ставили другим детям, говорили: «Посмотрите, как они любят друг друга».
А еще он меня эксплуатировал в детстве. Говорит: «Давай с тобой химические опыты ставить». Я, конечно, соглашалась. «Будешь, — говорит, — лаборантом. Иди мой пробирки». Он очень хорошо осознавал свое лидерство и часто пользовался этим.
Один раз в жизни он совершил хулиганский поступок, и то из-за меня. Тогда ему было тринадцать или четырнадцать лет. Мы гуляли с ним по улице, и один мальчик кинул в меня зеленое яблоко. Вайдьянатх так разозлился, что схватил это яблоко, бросил его в окно дома, мимо которого мы проходили, и разбил его. Потом к нам домой приходили жаловаться. Это был единственный такой случай.
А однажды он пригласил к нам в гости девочку, с которой учился в одном классе. Чтобы удивить ее, совершенно неожиданно для всех он стал показывать ей химический фокус. Сделал в консервной банке реактив, поджег его, но не успел вовремя убрать руку и получил ожог второй степени. Бабушка с дедушкой его ужасно ругали.
Да, помню еще историю. Когда Вайдьянатхе было десять лет, их дом в самом центре Ташкента был разрушен землетрясением — отвалилось две стены. Дом, где жила я с родителями, не пострадал, поскольку был относительно новый и располагался на окраине города. Это было событие — в то время было разрушено много домов, люди жили в палатках. Когда Вайдьянатх попадал в новое место, он обязательно исследовал все его окрестности, отыскивая интересные неизведанные места. Так было, когда мы ездили на Волгу, откуда родом был наш дедушка, или когда родители брали нас куда-нибудь в гости. После землетрясения появилось много таких мест. Недалеко от нас разрушился детский садик, и дети со всего района сбежались туда собирать игрушки. Я помню, как Вайдьянатх мне тоже что-то достал из-под его обломков. После землетрясения мы переехали жить к прабабушке — жили вместе. Время было очень веселое — кругом стройка, строители… Потом бабушке и дедушке дали новую квартиру. Вокруг дома все еще строились, и любимым нашим развлечением было лазить по стройкам, что-то находить там. Из разноцветных проволок мы делали колечки. Может, наше детство и было тяжелым, но я как-то этого не почувствовала. Остались очень светлые воспоминания о Ташкенте, о людях, об отношениях, которые у меня там были…
— Какую черту его характера вы бы определили как главную?
— Однажды мы с ним записались в плавательный бассейн. Поскольку он учился в шестом классе, он попал в группу, где все умели плавать, тогда как сам он плавать не умел. Сразу были устроены соревнования. В бассейнах есть такие дорожки, разделенные полосками из пенопласта. Чтобы не показать, что он не умеет плавать, он как-то умудрялся цепляться локтем за эти пенопластовые полоски и так доплыл до конца. Докрасна натер себе подмышку, но зато очень быстро научился хорошо плавать. Хотя я ходила в этот бассейн вместе с ним, я до сих пор плавать не умею. На воде, конечно, держусь, но так хорошо как он не плаваю. Он не боялся воды. Надо сказать, что он вообще ничего не боялся. Наш дедушка был очень осторожным человеком и поэтому все время его ругал: «За Ольгу я не боюсь, а за тобой все-время следить приходится».
Когда он был в девятом или десятом классе, в нашем дворе поставили стол для игры в теннис. Все дети сразу увлеклись новым видом спорта. И не смотря на то, что Вайдьянатх был человеком совершенно не спортивным, он так быстро научился играть, что всех стал обыгрывать. Меня всегда удивляла и восхищала эта его черта — за что бы он ни брался, он везде добивался успеха. Я убедилась на его примере, что если человек захочет, он может развить в себе любые качества и добиться высоких результатов даже в той деятельности, к которой у него как будто бы не было склонности. Людей часто останавливает страх, неуверенность в себе, но у него этого не было. В детстве на нем поставили штамп, что у него нет слуха, но сейчас здесь я вижу, что он и в этом смог достичь определенных результатов. Так что если говорить об основной черте его характера — это решимость в достижении цели. Так он в 1975 году окончил школу с золотой медалью, поступил в МГУ, потом в аспирантуру…
— Как семья отнеслась к тому, что он стал кришнаитом?
— Дело в том, что это происходило постепенно. Бабушка к тому времени уже умерла, наверно для нее это было бы ударом — будущее внука было расписано на жизнь вперед и про перспективы духовного лидера кришнаитов в нем ничего не говорилось. Дедушка переживал по-своему, он тоже надеялся, что его внук сделает светскую карьеру, но так как он очень любил Вайдьянатху, то и разрешал ему все. В принципе, он не был доволен. В то время Вайдьянатх еще занимался наукой, а кандидатскую диссертацию защитил 1987 году, через два года после смерти дедушки. Мама вообще сказала, что все это глупости… Но поскольку, как я уже сказала, все это происходило постепенно, все смогли это пережить. В самом начале еще не было большой организации, преданные встречались небольшими группами у кого-нибудь дома, и никто тогда не подозревал, что невинное увлечение может стать жизнью.
После МГУ у него еще были какие-то амбиции относительно науки. Он действительно очень серьезно занимался наукой, приходил домой в десять — одиннадцать часов вечера, ставил опыты, но постепенно он все больше времени стал уделять сознанию Кришны. Все началось с материальной причины, с заботы о своем здоровье. С детства он был болезненным мальчиком. Болел гораздо чаще, чем я. Позже у него возникли серьезные проблемы с желудком, несколько раз лежал в больнице на обследовании. Помню, с каким ужасом он рассказывал, как ему приходилось глотать зонд. В то время он еще учился в школе, а когда он поступил в МГУ и стал жить в общежитии в Москве, у него начались действительно серьезные проблемы. Так что вначале он поправил свое тело, потом взялся за свою душу.
— Он пытался проповедовать в семье?
— Естественно. Но старшим в семье проповедовать очень сложно. Что касается меня, то какое-то время мы с ним жили в одной квартире с моим первым мужем и вместе практиковали бхакти-йогу. Точнее мы с Вайдьянатхой практиковали, а по вечерам вместе проповедовали моему мужу. Мой первый муж очень любил спорить с Вайдьянатхой. И если раньше он только спорил, то теперь говорит: «Я завидую Вайдьянатхе. Он действительно счастлив в своей деятельности». Во время нашей последней встречи он сказал, что хотел бы продолжить эти философские дискуссии, поскольку теперь сам пришел ко всему тому, о чем Вайдьянатх говорил ему много лет назад. Сама я очень хорошо отношусь к сознанию Кришны и считаю, что Вайдьянатх на своем месте. Мне, конечно, немного жаль, что мы не можем видеться с ним так часто, как хотелось бы (сегодня я приехала к нему на один день, а до этого мы встречались с ним два года назад на пару часов, когда он приезжал к папе), но я понимаю, сознание Кришны — его жизнь, его выбор.
— Как вы относитесь к тому, что он сейчас получает санньясу?
— Он столько лет посвятил сознанию Кришны, и я думаю, что если он принял это решение, то он сделал это с осознанием всех последствий. Если он решил так сделать, то это действительно лучше для него.
— Вы сейчас живете в Дании, вдали от своей Родины, вас не удивляет, что Вайдьянатх до сих пор в России?
— Нет, меня это не удивляет. Он уже жил в Швеции. И когда я к нему приезжала, и потом тоже, он говорил, что хочет жить в России. В Западных странах люди менее страстные, религия им безразлична. Иногда я посещаю храм в Дании, там хорошая атмосфера, хорошие преданные, но такой жизни, такого «кипящего котла», как здесь — нет.
— Скажите, на Ваш взгляд, он сильно изменился?
— Очень. Он был не чужд материальных удовольствий — очень любил красивую одежду, любил поспать... Только что мы с ним говорили на эту тему. Я спросила его: «Скажи мне, ты ведь был другим человеком, с другими привычками, другими мыслями. Как могло произойти, что ты так изменился?». И он ответил, что когда человек идет духовным путем, когда он настойчиво занимается духовной жизнью, он меняется. Не так быстро как хотелось бы, но меняется. В кармической жизни люди не меняются, по-настоящему изменить человека может только сознание Кришны. Он рос избалованным ребенком, потакал своим слабостям, но сейчас он совсем другой. И это еще раз подтверждает его серьезность. Людей часто останавливает страх перед будущим, неуверенность, — у него этого нет. Мой брат очень серьезный человек. Он никогда не был фанатиком, и я верю в него. Все, что он делает, он делает искренне. Мне всегда нравилось это его качество, и я всегда уважала его за это. Я думаю, если бы в сознании Кришны все были такие как мой брат, это могло бы переделать мир.
Беседу вела Оксана Яроцкая
29 июля 2001 года