Преданные о Е.С. Бхакти Вигьяне Госвами Махарадже

Кришнананда прабху о Бхакти Вигьяне Госвами

Невозможно понять возвышенного преданного. Чайтанья Махапрабху говорил Санатане Госвами:

йанра читте кришна-према карайе удайа
танра вакйа-крийа-мудра вигйеха на буджхайа

Даже самый ученый человек не может понять того, в чьем сердце пробудилась любовь к Кришне. Даже самый ученый!.. Чего же тогда ожидать от полузнайки!?

Но я в этом своем интервью о Госвами Махарадже не буду и пытаться объяснять его вакью (речи), крию (деяния) и мудру (поведение). Я просто надеюсь, что мои поверхностные впечатления от того небольшого общения с Махараджем, которое я не могу расценить иначе как беспричинную милость, доставят удовольствие преданным, которые хотели бы знать о нем больше.

У меня с Госвами Махараджем связаны одни из первых воспоминаний в Обществе сознания Кришны (ОСК), потому что, когда возникло первое московское Би-би-ти на Кашонкином лугу, прямо под Останкинской телебашней, мы там в каждую свободную минуту слушали записи Вишнупада в переводе Госвами Махараджа. Он переводил их в огромном количестве, и я слушал это, по меньшей мере, год. Сам Махарадж в то время уже был в Швеции, потому что это были 80-е гг., период преследований, и КГБ им уже интересовалось. Его вызывали, угрожали, разрушили его научную карьеру. В итоге ОСК вывезло его посредством фиктивного брака в Швецию. Потом, когда я приехал туда на ферму в Алмвикс (Нью-Чайтанья-Чандродайя Мандир с Божествами Панча-таттвы) летом 1989 г., он мне представил одну супружескую пару - знаменитого местного пекаря и его жену, указав на которую сказал: "Это - моя жена". Я очень удивился, но пекарь, будучи невозмутимым шведом, на это никак не отреагировал. Позже Махарадж объяснил мне, что именно с этой матаджи был заключен брак в СССР, и затем они уехали за рубеж.

Махарадж, кстати, писал преданным оттуда очень вдохновляющие письма, и уже в этих письмах чувствовался его несомненный литературный дар. Я так был впечатлен его письмами из Швеции, что, когда оказался там, сам стал писать письма в Москву. Каждый день я их сочинял, но, кажется, не отправлял, а использовал впоследствии в лекциях.

Госвами Махарадж утверждает, что он меня знал до Швеции в Москве, но я, увы, не могу вспомнить, что я его видел до Швеции. Тогда я был полностью сфокусирован на своем шикша-гуру Видуре и никем более не интересовался. Кроме того, это были годы подполья, и лучше было на всякий случай поменьше знать. Даже когда в 1988 г. власти, наконец, зарегистрировали московское ОСК, все равно было непонятно, будут сажать или нет. Первое время мы даже думали, что это такой трюк КГБ, чтобы все вышли из подполья, и можно было всех посадить.

Так или иначе, Госвами Махарадж был первым из двух преданных, которых я впервые увидел в Швеции, потому что он встречал меня в аэропорту в начале лета 1989 г. Тогда книги на русском языке полностью делались в Швеции и, как правило, нужен был кто-то из России для работы над этими книгами, но, ввиду трудности попадания за границу, да и отсутствия денег, мы приезжали по одному - вахтенным методом. Если не ошибаюсь, я был первым, кто приехал легально (не в порядке выдворения и без особой конспирации).

Когда я прилетел в стокгольмский аэропорт, меня встречали двое. Один, в белом дхоти, был водителем. Это - датчанин Гоурахари Прабху, который не так давно проехал по России и читал лекции на Беговой. С ним был Госвами Махарадж, одетый по-

европейски. Я сразу отметил, что одет он был со вкусом. Он не был в костюме. На нем были пиджак и брюки в тон. Он меня сразу решил окунуть с головой в вайшнавизм, о котором мы имели слабое представление в подполье и, особенно, в группе Видуры, потому что, во-первых, мы были законспирированы и ни с кем не общались, а во-вторых, у нас был акцент на воспевание Святого имени. Мы очень мало знали о поклонении Божествам, и с книгами у нас было слабовато. Чтение и слушание были, скорее, ритуалом чем изучением. Первые русские переводы книг Шрилы Прабхупады были ужасны, да и книг-то всего было: "Бхагавад-гита", "Шри Ишопанишад", "Учение Шри Чайтаньи" и "Учение королевы Кунти" (воспроизвожу самиздатское название). Сами мы работали над русским изданием "Нектара преданности" (собственно, благодаря этому я попал в первое московское ВВТ, а затем и в Швецию). Видура Прабху привлек меня в качестве кармического специалиста на редактирование "Нектара преданности", и мы в 1986 г. сделали перевод к вьясапудже Вишнупада. Старались, потому что надо было передавать в Швецию тайным образом в дипломатическом чемоданчике, и надо было принести готовую рукопись в условленное место в строго назначенный час, поэтому последнюю ночь мы почти не спали. Потом, в Швеции я с удивлением застал Госвами Махараджа над переводом "Нектара преданности". Я спросил: "А как же наш перевод, вы его не получили?". Он ответил: "Получили, но его пришлось выбросить".

В Швеции Госвами Махарадж показал мне, что такое ватсалья-раса. Он был мне в точности как отец. В мою комнату он собственноручно притащил стулья, тумбочку, отдал свой магнитофон и даже свою электроплитку, когда выяснилось, что я не могу ничего есть. Причем он очень рисковал с плиткой: Киртирадж Прабху (тогда - "Джи-би-си Всея Руси") не разрешал в деревянных помещениях пользоваться электроплитками, но Госвами Махарадж пошел на этот риск. Мои пищеварительные страдания он мог наблюдать уже в первый день - ведь его окунание меня в вайшнавизм состояло в том, что прямо из аэропорта он повез меня на празднование годовщины установления Божеств Шри Шри Гандхарвика-Гиридхари в Коршнасе (Нью Радха-кунда). Это - соседняя с Алмвиксом ферма, примерно в 40 минутах езды на машине. Лекции Вишнупада проходили, в основном, там, и мы все время ездили из Алмвикса в Коршнас. Когда за рулем были югославские преданные, то дорога занимала 20 минут, а когда шведские - 40. Коршнас и Алмвикс различались как Дварака и Вриндаван. Алмвикс был Вриндаваном, потому что там жили пастухи и коровы. Там была самая большая храмовая комната в Европе, потому что она находилась в гигантском коровнике. А Коршнас - это загородная усадьба в европейском стиле, маленький замок на искусственном озере Радха-кунда среди альпийских лугов - кругом горы и цветы, куда ни взглянешь. Это сильно впечатляет, поэтому, когда я там оказался, я поспешил позвонить в Москву командировавшему меня директору Би-би-ти, и, помню, что сразу закричал в трубку: "Санньяса Прабху, я - в раю!".

В Нью Радха-кунде меня ожидал роскошный пир. Там, скорее всего, было 108 блюд, и, поскольку я приехал из полуголодной Москвы, я решил попробовать все 108. Страдания не заставили себя долго ждать, поскольку у меня еще до знакомства с преданными были и язва, и колит.

Помню супруга Киртираджа Прабху Шримати Харипуджа (их поженил Шрила Прабхупада) как раз в момент нашего прибытия в храм выкатила Божествам на день рождения многоэтажный торт собственного приготовления. Госвами Махарадж представил меня ей и сказал, что мне надо дать торт, а я к тому времени старался ничего такого не есть, но тут не удержался. Вокруг была такая атмосфера: я впервые столкнулся с массовым вайшнавским праздником, впервые увидел детей с шикхами. Все было так ярко, красочно в точном соответствии моим представлениям о райской планете. Потом, когда мы поехали в Алмвикс, где мне предстояло провести 3 месяца, машину пришлось несколько раз останавливать.

В шведском Вриндаване Госвами Махарадж был секретарем Киртираджа Прабху и жил прямо у него в домике. Я застал возвращение Киртираджа Прабху из триумфальной поездки в Польшу с Вишнупадом, где они произвели фурор. Там центральные газеты печатали отчеты об их визите с фотографиями. Сам Киртирадж Прабху - польско-словацкого происхождения. Я застал его выходящим из душа в гамче, которая потом несколько лет служила мне чадаром.

Он меня встретил как старого знакомого, и я только через какое-то время смог отождествить его с тем огромным американцем, который подошел ко мне на Международной выставке-ярмарке в Москве в середине 80-х гг. Я забрел на стенд Би-би-ти, и, поскольку у всех стендов клянчил каталоги и проспекты, я попросил и у них. Ко мне вышел какой-то огромный американец, который сказал: "Вы оставьте адрес - мы Вам все пришлем". Но это были времена, когда в стране еще жил страх перед КГБ и иностранцами. А я работал в академическом институте, делал карьеру, а кроме того, у меня уже было двое детей. По-английски я тогда не говорил, но помню, что с перепугу ответил: "Ноу несессити!", хотя очень скоро выяснилось, что необходимость была…

Как раз в доме Киртираджа Прабху я впервые и убедился в сверхъестественных способностях Госвами Махараджа. Обычный человек не может делать столько, сколько делает он. Тогда он одновременно редактировал русский перевод Бхагаватам, переводил "Нектар преданности", заботился о преданных, прибывавших из всех стран Восточной Европы (не только о советских), лично их устраивал, следил, чтобы у них было все необходимое. Но самое главное - это то, что при этом он еще был секретарем Киртираджа Прабху!

Тот сам обладает теми же сверхъестественными способностями - его объемы деятельности совершенно необычайны. День и ночь можно было слышать на территории фермы его высокий голос, выкликавший: "Вайдьянатх!" Этот зов до сих пор стоит у меня в ушах. Однажды, проводив Киртираджа Прабху в очередную командировку, Госвами Махарадж вернулся к себе и без сил опустился в кресло, как вдруг совсем рядом раздалось знакомое: "Вайдьянатх!" Я тогда еще не был знаком с телефонами, у которых динамик наружу. Это Киртирадж Прабху звонил Госвами Махараджу из самолета. Махарадж потом сказал мне: "Он меня не отпускает ни на минуту!"

В первую очередь, разумеется, Госвами Махарадж заботился о моей духовной жизни. Помню, как он переводил некоторые лекции в храме для одного меня - русских больше не было. Он вдохновлял меня ездить по воскресеньям в Стокгольм на харинамы, следил, чтобы я был на всех праздниках. Помню, на Джхулан-ятру возил меня качать Радху с Кришной на качелях в Коршнас.

В 1989 г. советских преданных: впервые выпустили на вьяса-пуджу Вишнупада из СССР. Правда, ценой демонстраций и пикетов. Когда выпустили, вьяса-пуджа уже закончилась, но Вишнупад проводил специальные даршаны для советских преданных, и Госвами Махарадж их переводил. Он всегда был естественным посредником наших отношений с гуру, и все ему очень доверяли в этом плане. Он как-то всех завоевал. Помню, в том же году состоялось первое паломничество советских преданных в Индию. Я обратил внимание, что, когда они вернулись, все очень высоко отзывались о Госвами Махарадже, подчеркивая в нем саттва-гуну. А когда они приехали впервые на вьяса-пуджу в Швецию, Киртирадж Прабху потребовал, чтобы Госвами Махарадж еще и читал лекции в храме на русском языке. Не могу до сих пор себе простить своего снобизма - я тогда думал, что, раз я в Швеции, то должен слушать зарубежных лекторов, а на его лекции не ходил.

Как я уже говорил, Госвами Махарадж заботился и о моей телесной жизни. В частности, когда я у него в библиотеке обнаружил ксерокопию давней книжке "Уроки аюрведы", по которой я в итоге подобрал себе диету - после двух месяцев страданий, - и Госвами Махарадж стал каким-то чудом обеспечивать эту мою диету. Как это ему удавалось, не знаю: он был брахмачари, но как-то доставал для меня фрукты и мунг-дал.

Кроме того, он меня одевал. В частности, договорился, чтобы меня отвезли в магазин в Грединге, ближайший городок к Алмвиксу (у меня ничего не было на шведскую осень). Там я впервые увидел, что такое Швеция, потому что магазином оказался просто какой-то большой амбар у дороги, но, когда мы туда зашли, я увидел, что это похлеще ГУМа. Махарадж послал туда со мной прекрасного преданного из Дании Пратику Прабху, с которым мы и подобрали мне обувь. Потом Махарадж уже сам поехал со мной в Стокгольм, но времени было мало, и мы с ним второпях купили плащ, в который могли свободно поместиться вдвоем. Несколько лет спустя этот плащ достался нашему художнику Санатане Рупе Прабху, которому пришелся впору.

После моего отъезда из Швеции мы с Госвами Махараджем практически не общались и увиделись, лишь когда он вернулся в Россию нашего ради спасения. Я мог оценить эту его жертву, потому что сам категорически не хотел возвращаться. Сочувствовавшие мне югославские преданные рекомендовали бежать в Данию и просить там политического убежища. Киртирадж Прабху во что бы то ни стало хотел меня отправить в Москву. Я помню, он достал мне билет на самолет, и выяснилось, что дата вылета совпадает с празднованием дня ухода Шрилы Прабхупады. Это - большой праздник, так что Киртирадж Прабху решил, что я должен остаться и велел мне ехать в Стокгольм менять билет со 2 на 3 ноября, крикнув мне вдогонку: "Только этого года! Этого!" …

Когда мы прощались 3 ноября Киртирадж Прабху сказал мне, что "будет рад возобновлению нашего трансцендентного общения через пару лет". Я в это не верил, так как в 1989 г. еще было непонятно, что будет в России с кришнаитами, и я мысленно готовился к тюрьме. С собой я вез много литературы, которую мне с удовольствием давали мне преданные на ферме. В дорогу я попросил у Гуруттамы его костюм (какое-то время мы жили в одной комнате; потом он был президентом в рижском храме), и все образовавшееся пустое пространство внутри - благо, было его предостаточно - заложил ксероксами и журналами Back to Godhead на случай проверки багажа. И пиджак, и брюки - все было в литературе. В таком виде, еле двигаясь, я вышел из самолета в Москве и вдруг с ужасом услышал, как кто-то из толпы встречающих кричит: "Харе Кришна! Харе Кришна!" Я нашел глазами этого отчаянного человека и стал шикать на него. Он не мог меня понять, так как у них уже была перестройка и гласность. Поэтому меня вообще не досматривали, и я все беспрепятственно протащил. Правда, впоследствии все исчезло. Литература вообще всякий раз исчезала, когда бы я ни привозил ее в Москву (из Швеции или из Индии), пока в 1994 г. не возникло отдельное помещение пресс-центра. В году 1993 - не могу сказать точно - в Россию вернулся Госвами Махарадж. Я жил тогда в знаменитом Доме на набережной у нынешнего Шанты Махараджа, саньяси Гаудия-матха. Меня срочно депортировали оттуда, и в порядке подготовки комнаты для Госвами Махараджа матаджи Ягья организовала уборку, в результате чего очередной раз исчез весь мой архив.

В Москве Госвами Махарадж оказался практически единственным общим авторитетом, что позволило ему успешно начать свою спасительную миссию в отношении российского движения сознания Кришны, потому что очень важно, чтобы авторитет для вас был рядом. Вишнупад был изгнан из СССР еще в 80-х гг. Но и позже, когда запрет уже был снят, он не мог приезжать часто. В итоге преданные просто раскололись на группки - каждая во главе со своим лидером. Мы – Анандини д.д., Джаянанда д. (прославившийся впоследствии своими выступлениями на «Кришналоке»), Ишвара Пури д.А. (ученик Шрилы Прабхавишну Свами, ныне - харьковский) и я - были "видуровцами". Вишвамитра Прабху сочинил про нас стихотворение в японском стиле: «Видуровцы – молодцы».

Существовала группа Кришна Каумара Прабху. Это были, в основном, люди, которые привлеклись прасадом, потому что супруга Прабху, Джамбавати, была несравненным кулинаром. Он сам тоже идеально замешивал тесто вручную. Была также группа Премавати д.д., о которой у нас было убеждение, что это - филиал КГБ, поскольку там не было никакого отбора, и туда приходили все подряд. Была еще группа Садананды Прабху. К нему ходили, по большей части, люди, привлекавшиеся киртаном. Садананда Прабху - выдающийся певец и музыкант. А к Радха Дамодару Прабху ходили, как правило, люди, интересовавшиеся философией, мыслители. Радха Дамодар Прабху первым в Москве стал систематически читать людям Бхагаватам.

Члены такого рода "группировки" очень подозрительно относились ко всем остальным. Не было никакого сотрудничества ни в чем. Например, все понимали, что надо переводить книги и решили собираться, чтобы договориться, как переводить. В английском тексте Шрилы Прабхупады много непонятного, прежде всего потому, что, как я впоследствии выяснил, это - "индиан инглиш", особая версия английского, на котором в Индии существует даже своя литература. Итак, раза три мы собирались, чтобы договориться, как переводить, но проку было мало: все одновременно кричали, каждый свое, никто никого не слушал, и, разумеется, расходились ни с чем.

Госвами Махарадж сыграл роль объединителя всех и вся. И только с того времени я, наконец, смог по достоинству оценить его лекции, которые иначе как гениальными я назвать не могу. Не говоря уже о том, что он был лучшим переводчиком для всех приезжающих гуру (кстати, я считаю, что в записях Шрилы Прабхупады, какие у нас имеют хождение, слушать можно лишь те, где переводит Госвами Махарадж).

Потом разразился 1998 год. Вот тут он уж точно спас российское движение сознания Кришны. Тогда ведь все растерялись - если вообще не сошли с ума. Я лично спасся только тем, что так или иначе находился близ него. Я ему в Швеции так надоел, что это, похоже, и до сих пор не прошло. Там он имел неосторожность посадить меня за компьютер впервые в моей жизни. А это значит, что я из своей комнаты в храме звонил ему в домик Киртираджа Прабху в среднем 20 раз в день, спрашивая у него, какую в очередной раз надо нажать кнопочку. Он терпеливо отвечал, что меня поражало. Я бы уже после пятого звонка ответил: "Какую хочешь, такую и нажимай", но он и в 20-й раз рассказывал, что справа или слева есть такая-то и такая-то кнопочка. Может быть, это - мои домыслы, но иногда, по выражению его лица, мне кажется, что при виде меня он прямо слышит или, по меньшей мере, ожидает очередного вопроса про кнопочки на компьютере.

Тем не менее, в 1998 г., хоть и ощущая его молчаливый протест, я все равно старался держаться поближе к нему - тем более, что к тому времени мы Видуру Прабху уже утратили (к счастью, ненадолго).

То, как Госвами Махарадж пережил историю с Вишнупадом, во всяком случае, спасло меня, но я видел, что люди, у которых оставался здравый смысл и которые пребывали в растерянности, как бы естественно тянулись к Махараджу. Много позже мы устроили ему интервью для "Московских новостей", которое, к счастью, не было опубликовано - в редакции его просто изуродовали под предлогом сокращения объема. А первоначальный текст меня потряс своей откровенностью. Махарадж без утайки раскрывал далекому от Сознания Кришны человеку свои переживания в связи с 1998 г., потому что тот напрямую его об этом спрашивал.

Госвами Махарадж был очень близок с Вишнупадом. Он был фактически его русским секретарем. Я помню даже, как я застал его в Швеции отвечающим за Вишнупада на письма от русских преданных. Махарадж был очень сильно к нему привязан, он даже стал на него внешне похож. И, естественно, очень сильно переживал. В первую очередь, это было сострадание, потому что для него, я думаю, была очевидна клиническая компонента во всей этой истории. Он очень жалел Вишнупада. Да и потом он приезжал к нему именно с таким чувством (но Вишнупад подозревал в нем "полицию нравов ИСККОН"). Все это было очень больно для Госвами Махараджа.

Но в Москве в 1998 г. он нашел в себе силы повести за собой всех растерявшихся людей. Мы требовали от него, конечно, еще большей активности в этом отношении: чтобы он сражался в «живом эфире» на Кришналоке, которая тогда была захвачена врагами (они действовали по классическому сценарию большевиков - захватили радиостанцию). Увы, мы привносим в Движение сознания Кришны все свои родимые пятна из материального мира, в том числе, склонность к интригам. Потеря гуру - это очень серьезно. Как Госвами Махарадж потом мне сказал, что практически никто учеников Вишнупада не избежал более или менее тяжелых последствий 1998 года.

Когда в 1987 г. я получил харинама-инициацию (заочно), я сразу ощутил, что это - очень большая поддержка. Мне легче стала даваться духовная практика - повторение джапы, утренняя программа и т.д. Я приехал тогда в Москву из Белгорода, где некоторое время жил у будущих Ишвары Пури д.А. и его сестры Яшоды дд. (впоследствии она была старшей матаджи в женском ашраме на Беговой). Помню, как вошел в пустую квартиру Шримати Анандини (одна из подпольных явок «видуровцев») и обнаружил в кухне бумажку, на которой было написано: "Ваше имя - Випина-пурандара дас". Я тогда стоял и смотрел на эту бумажку минут 20, потому что о готовящейся инициации мне известно не было. Это Видура Прабху представил к инициации нас с Анандини д.д. и Джаянандой д. (он потом стал первым президентом в тульском храме).

Так что в 1998 г. Госвами Махарадж проявил сверхчеловеческое мужество, выдержку и мудрость, благодаря чему российское движение сознания Кришны довольно быстро оправилось от этого очень чувствительного удара. Госвами Махарадж как-то все переборол - в основном, ценой еще большей своей занятости. Дел у него стало еще больше, потому что к нему стало обращаться еще больше людей. Он был реальным главой нашего движения и официальным президентом Центра обществ сознания Кришны в России.

Он поменял все направление развития тем, что сделал акцент на вайшнавское образование. Это было очень важно. Кризис 1998 г. показал, что преданные - хоть у нас и полны энтузиазма, - но, к сожалению, не знают философии, в первую очередь, - гуру-таттву. Вайшнавская философия не так проста, чтобы достаточно было бы чего-то нахвататься, с грехом пополам (буквально) соблюдать 4 принципа, так или иначе повторять 16 кругов мантры "Харе Кришна" и что-нибудь людям говорить о Кришне. Шрила Прабхупада предупреждал, что надо обязательно изучать философию, ввел специально ученые степени: бхакти-шастри, бхакти-вайбхава и т.д.. Говорил, что вторую инициацию можно давать только после сдачи экзаменов бхакти-шастр. И Госвами Махарадж повернул в этом направлении наше движение, несмотря на протесты многих.

Еще одну очень важную вещь он сделал в виде Национального совета, когда лично стал воспитывать лидеров для ятр. Это - еще одно его великое достижение. Наконец, фактически всегда, сколько я себя помню директором пресс-центра, он поощрял работу со СМИ. Служение это довольно необычное, мало кто понимает, зачем все это нужно. Но он всегда нас поддерживал, приезжал к нам в пресс-центр и даже давал деньги - по-моему, из фонда своих поездок. И находил он также время для всех интервью, которые мы ему устраивали. Работал над текстами, хотя мог этого требовать от нас, но сам работал.

В моей личной судьбе он еще раз сыграл огромную роль в 2003 г. Кришна тогда втиснул пресс-центр в храм на Беговой. С 1994 г. пресс-центр всегда имел помещение, отдельное от храма, но в 2002 г. у нас в очередной раз кончились деньги, и, благодаря мистическим способностям преданных (в первую очередь, Махараджа, но также Шьяма Прабху и Вишнураты Прабху) мы со своими архивами, библиотекой и оборудованием поместились на Беговой, хотя храм и без нас был населен, как муравейник. Там у нас были 2 каморочки непосредственно под кровлей, которые мы начинили аппаратурой так, что кто-то даже сравнил их с интерьером первого (Гагаринского) искусственного спутника Земли. Работать там не было никакой возможности, зато мы стали в гораздо большей степени получать духовную программу и общение вайшнавов.

На этом фоне я отчетливо увидел плачевное состояние своего сознания. И когда я пришел к Госвами Махараджу с исповедью, жаловаться на свою ситуацию, он мне подсказал, что надо искать гуру заново. У меня к тому времени уже были симпатии, возникшие из слушания лекций, и я предложил ему на выбор несколько кандидатур. Он выбрал для меня Шрилу Шиварама Махараджа, сказав: "Это - утес!". Кроме того, он указал на то, что остальные гуру проповедуют в Индии, и возможности личного общения с ними крайне ограничены. Один из них дает лекции на хинди; другой требует, чтобы ученики жили с ним во Вриндаване, что для меня невозможно. Так или иначе, своим советом он спас меня в очередной раз. Я этот его выбор оценил по-настоящему только осенью 2003 г. в Дивноморске, когда мне выпало счастье лично общаться с гуру.

Надо сказать, что, когда я - еще задолго до того - получил ответ Шиварамы Махараджа с его согласием стать моим дикша-гуру, я сразу в ответ на это письмо послал просьбу разрешить мне избрать в качестве шикша-гуру Госвами Махараджа. И он мне сразу же ответил согласием - буквально на следующий день. Госвами Махарадж тоже милостиво согласился. Причем он неформально отнесся к установлению этих отношений шикши, потому что при всей своей неимоверной занятости он, тем не менее, нашел время для определенных личных наставлений мне. Из его наставлений следовало, что он прекрасно понимает мою ситуацию, хоть я не вхожу в его окружение, и мы довольно мало общаемся.

Видно, все обусловленные души похожи друг на друга, настолько же, насколько освобожденные души - индивидуальны. Обусловленная же своей индивидуальностью мы, как известно, легко вписываемся в элементарные психологические типы. Даже материалисты видят, что мы все типичны на материальном плане. Истинное многообразие – только на духовном плане.

Госвами Махарадж дал мне личные наставления, которые остаются маяком в моей жизни. Кое-чего я до сих пор выполнить не могу, но медитирую на это, и надеюсь, что когда-нибудь смогу.

Наконец, надо обязательно отметить выдающуюся роль Госвами Махараджа в Международном обществе сознания Кришны. Он стал первым Джи-би-си, который не является учеником Шрилы Прабхупады. Для него было сделано исключение. Просто его уровень ощутим для опытных преданных и, поэтому они приняли его, хоть он и не был инициирован Шрилой Прабхупадой. Разумеется, еще одним знаком признания было то, что ему первому из советских преданных дали саньясу. Более того, он остается единственным санньяси российского ИСККОН.

И он - очень серьезный санньяси. Он готов ко всем аскезам, которые предполагает его статус. Я обратил внимание, что, когда у него усилились проблемы с пищеварением, он ночей не спал, но все равно приходил на мангала-арати и на даршан Божеств. Когда я спросил, не лучше ли отдохнуть, он ответил: "Если я не буду приходить, то многие тоже перестанут". Он буквально распинается за нас - за грехи наши. Лекции он тоже читал независимо от своего физического состояния. Я не представляю себе как можно читать лекции в его импровизационной манере при плохом самочувствии. Для меня, например, это исключено; я еще могу прочитать что-то с листа. Но как можно читать такие большие и гениальные лекции, когда болит - это фантастика.

Я просто вижу во всем этом особую милость Господа Чайтаньи к России. Когда-то нам говорили: по всему видно, что для России у Господа Чайтаньи особый план. Для меня это очевидно, потому что с нами - Госвами Махарадж.