Трибхуванатха дас

Плачущий по Кришне

Трибхуванатха тяжело работал по многу часов в день, служа Шриле Прабхупаде и преданным. Он очень мало ел и спал, однако, всегда вдохновленный, старался каждый день вывести преданных на уличную харинама-санкиртану. Его энтузиазм был заразителен. Глядя на него, у преданных появлялось желание приумножить усилия в преданном служении. Своим примером он показывал им, что это возможно.

Трибхуванатха рассказывал, что, как только он вступил на путь преданного служения, он получил особое благословение: всякий раз, когда пел Харе Кришна в киртане, он испытывал неземное блаженство. Те, кто видел, с каким воодушевлением Трибхуванатха пел святые имена Господа в киртанах, могут подтвердить, что это правда. Он всегда был сосредоточен на проповеди святых имен Господа. Он имел непоколебимую веру в силу повторения и пения Харе Кришна, особенно в совместное пение. Впоследствии его вдохновляющие киртаны и харинамы станут легендарными. Преданные часто ходили на харинамы с Трибхуванатхой, который проводил многочасовые киртаны с широкой улыбкой на лице. Понятно, что он вызывал у людей самые положительные чувства. Каждого, кто видел Трибхуванатху, полностью погруженного в пение святых имен, захватывало потоком льющейся из него глубокой преданности.

Трибхуванатха любил петь Харе Кришна, аккомпанируя на барабане. Он играл на мриданге словно огонь, ударяя по ней так, будто вся его жизнь зависела от этого. У него был особый стиль игры: его руки двигались в разных направлениях так, что, казалось, барабан вот-вот выпрыгнет у него из рук.

Очарование и неизменно хорошее настроение Трибхуванатхи контрастировали с непреклонной силой характера, глубокой верой и абсолютным бесстрашием. Ничто не могло лишить его мужества или вывести из себя.

В те времена преданные выходили на улицу петь святые имена Кришны утром и возвращались к обеду, затем после обеда они снова уходили и возвращались к вечернему арати. После арати они снова шли с харинамой и возвращались около девяти или десяти вечера принять вечернее горячее молоко и отдохнуть. С утра до вечера в любую погоду преданные храма выходили петь и танцевать на Бери-Плейс, Оксфорд-Стрит и другие улицы Лондона.

Преданных часто арестовывали, когда они пели святые имена на Оксфорд-Стрит, одной из главных улиц в центре Лондона. Однажды их схватила полиция и привела к мировому судье, обвиняя в создании помех движению в городе. Когда преданных спросили, что те могут сказать в свою защиту, Трибхуванатха встал перед судьей и заговорил. Он стал объяснять, что они просто монахи, следующие древней традиции, и что пение святых имен Бога на улице является частью их повседневной практики. Трибхуванатха сказал, что преданные не пытаются создавать помех для движения. Харинамы на улице проводились в течение многих столетий в Индии. Он также отметил судье, что все, кто слышат пение святых имен Бога, получают большое духовное благо.

Все время, пока Трибхуванатха говорил, мировой судья слушал его с неослабным вниманием, иногда кивая головой в знак одобрения. После того как Трибхуванатха закончил свою речь, судья отклонил иск на преданных и раскритиковал местную полицию за то, что она ловит монахов, вместо того чтобы ловить преступников.

По вечерам в храме на Бери-Плейс Трибхуванатха вел киртан во время церемонии арати, играя на мриданге и ударяя по барабану с таким пылом, на который способен только стойкий брахмачари.

Однажды Санатана, стоявший во время киртана прямо перед ограждением алтаря, увидел, как Трибхуванатха подошел к самому алтарю с Радхой и Кришной. Обычно Трибхуванатха отдавал свое сердце и душу пению святых имен, но в этот раз он пристально смотрел на лица Божеств, которые находились совсем близко от него. Казалось, Радха и Кришна также смотрят только на Трибхуванатху и с любовью улыбаются ему.

Вдруг Санатана увидел, как по лицу Трибхуванатхи побежали слезы. Другие преданные не могли этого заметить, поскольку он стоял к ним спиной. Но Санатана стал невольным свидетелем этого проявления любви и был очень изумлен. Трибхуванатха обычно не проявлял никаких эмоций, всегда оставался невозмутимым. Он вовсе не был сентиментальным человеком. Прошло, наверное, минут десять, прежде чем Трибхуванатха, будто очнувшись, быстро взял себя в руки, смахнул слезы с лица рукавом курты, обернулся и присоединился к другим преданным.

Киртан Трибхуванатхи набирал обороты — он стал бить в барабан еще сильнее. Преданные, подпрыгивая, танцевали вокруг него в блаженстве. Никто не вел киртан так, как Трибхуванатха.